Синее пламя
Шрифт:
Их провожали взглядами, шептались за спиной. Но никто не смотрел мрачно или с испугом. Хотя, казалось бы, они должны бояться чуждого, отличного от них. Ту, кто на самом деле не человек, а асторэ. Нищенку, калеку, женщину, способную остановить шауттов.
Дэйт подозревал, что, возможно, когда эйфория пройдет, они начнут бояться, считать ее злом. Но сейчас, после того как наступило утро, а все девять шауттов, пришедших в замок герцога, убиты, они радовались. Ибо избавились от вгрызающегося в кости страха, и у них появилась вера в победу
Один из дворян, встретившихся на их пути, с повязкой на голове и перевязанной ладонью левой руки, поклонился, приветствуя ее и даже не думая о том, что та не может видеть его.
Фрейлина герцогини бросилась к ним:
– Госпожа! Простите. Позвольте.
Прежде чем кто-то успел опомниться, она поцеловала руку слепой.
– Я недостойна, – произнесла Рукавичка, но улыбнулась. – Вам не за что меня благодарить. Я всего лишь служу Вэйрэну.
Дэйт увидел, что и другие, осмелев, начали подходить к ним, чтобы выразить свою благодарность и почтение.
– Не сейчас! – сказал он, повысив голос. – Ее милость ждет свою гостью!
Герцогиня была бледной, с темными кругами под глазами, и выглядела уставшей. Бессонная ночь и переживания сделали свое дело. Герцог сидел в глубоком кресле, мрачный и осунувшийся. На правой половине его лица красовался огромный кровоподтек и множество глубоких царапин из-за разбившегося стекла, на которое он упал, защищая сына. Смотрел его милость на мир волком и грел ладони кружкой с горячим вином и специями.
Герцогиня тоже налила вина и, к немалому удивлению Дэйта, протянула кубок ему. Это было впервые на его памяти, и он, несмотря на раннее утро, не стал отказываться, чтобы не обидеть ее.
Наверное, на его лице все же что-то мелькнуло, потому что госпожа без всякого намека на улыбку произнесла:
– Мой дед был великим человеком. Стилетом Пустыни называли его друзья. Палачом Эль-Аса и Убийцей сотен жен – враги. Он сказал то, о чем я всегда помню: лишь верные люди делают тебя тем, кто ты есть. Даже если они не всегда тебе нравятся. Я исправляю свою ошибку.
Уголки губ герцога тронула победная ухмылка. Впрочем, он тут же занялся вином, спрятав ее за кружкой.
– Мне рассказали, что ты сделал этой ночью. – Ее черные, красивые брови приподнялись едва заметно. – И как сражался за мою семью… Что же касается тебя, Рукавичка, то наша благодарность несоизмерима всем словам, которые мы скажем. Есть что-то, что мы можем сделать для тебя?
– Мне ничего не надо. Я следую воле того, кого вы называете Темным Наездником. Если я больше не нужна вашей милости, то хотела бы попросить довезти меня до города.
Герцог развел руками:
– Будь на твоем месте кто-то иной, он уже требовал бы денег, влияния и земель.
– Слепым это не нужно, ваша милость. Я сделала то, для чего была рождена.
– Ты знаешь, почему они приходили? Почему мы? Почему мои дети?
– Да, ваша милость. Все дело в крови, что есть в вашей супруге.
Герцогиня
– И что не так в моей крови?
Гостья выглядела удивленной:
– Я думала, вы знаете. Она такая же, как моя. Ваши предки были асторэ, и сила, которая есть в вас, спит, но вот в ваших детях она может проснуться, а шаутты… шаутты не любят таких, как мы. Асторэ опасны для них.
– Ты хочешь сказать, что мой сын может стать таким же, как ты? Уничтожать тьму той стороны?
– Да, – просто и уверенно произнесла та. – Через пять или десять лет. Когда вырастет. Мир изменился. Демоны снова среди нас. И древняя кровь начала пробуждаться. Есть лишь одно «но». Без помощи Вэйрэна, любви и верности ему магия продолжит спать.
– А значит, ему опять грозит опасность, – заключил герцог. – Я не стану поклоняться новому богу. У меня есть Шестеро. Но я не против, если ты начнешь учить моего сына. И я хотел бы, чтобы ты осталась.
– Если таково желание вашей милости. Я благодарю за кров и пищу. Но должна предупредить вас, что у шауттов есть и слуги. Вэйрэн говорит со мной об этом. Враги окружают вашу страну. И в скором будущем сражаться придется не только с чудовищами мрака, но и с обычными людьми. Лишь с помощью Вэйрэна можно спасти этот мир и удержать свет. Вам придется готовиться к войне, ваша милость. Она рано или поздно случится.
Герцог долго молчал, а затем произнес сурово:
– К войне я всегда готов.
Глава десятая
Новый путь
Наших моряков считают суеверными, но их традиции не идут ни в какое сравнение с суевериями южан. Особенно этим славятся живущие на Дельфине, в Соланке. Однажды я застрял в порту Филгама на два месяца, потому что корабли просто перестали ходить. Гадалки, которые там имеют очень большое влияние, все время пророчили то плохой ветер, то туманные ночи, то шауттов в воде. С этим народом решительно ничего нельзя было сделать. Ни уговорить, ни заплатить. В итоге, когда я вышел в море, на середине пути капитан изменил курс. И вместо Пубира мы отправились в Вьено, на другой конец Лазоревого моря. Для южан изменить путь как нечего делать. И плевать им на убытки честных людей.
Запах весны опьянял. Шерон никак не могла к нему привыкнуть и полной грудью вдыхала хрустальный воздух, наполненный запахом прогревающейся земли и пробуждающейся листвы.
Небо было высоким, с перистыми облаками на закате, горящими пурпуром в лучах заходящего солнца. Вода казалась девушке вкуса меда и фиалки, а ветер был столь ласков и нежен, что время от времени ей приходилось напоминать себе о том, что сейчас лишь конец месяца Ворона.
Лавиани, видя, как ошеломлена указывающая, лишь посмеивалась, а Мильвио однажды сказал: