Синее железо
Шрифт:
Ант искоса посмотрел на Ильменгира, ехавшего рядом с шаньюем. Лицо советника было озабоченным и хмурым. Он глядел на север, где постепенно росла и ширилась дымно- красная полоса.
Ильменгир тронул за рукав шаньюя:
— Из-за гор идет гроза.
Шаньюй взглянул в ту сторону, куда показывал гудухэу, и засмеялся:
— Так что же? Она всегда приносит удачу в задуманном походе.
— И все же надо отдать приказ, чтобы отряды держались поближе друг к другу, — настойчиво сказал Ильменгир.
— Хорошо.
Скоро
И едва над степью в блеске кривых, словно сучья саксаула, молний раскатился первый железный гром, в черное небо взлетели десятки тысяч стрел.
Хунну, как и их владыка, любили грозу.
В шатер императора вошел князь Ли Гуан-ли и с ним сурового вида воин в железных латах. Оба почтительно приветствовали императора, затем Ли Гуан-ли сказал:
— Великий и непобедимый! Я взял на себя смелость представить тебе храброго офицера и моего дальнего родственника Ли Лина…
— А также моего старого друга и лучшего в армии стрелка из лука, — с улыбкой вставил Сыма Цянь.
— Ли Лин поклонился и с упреком взглянул на историка.
— Подождите, — сказал император. — Я уже не раз слышал это имя.
— Разумеется, ослепительный. Ведь дед Ли Лина был главным полководцем у твоего деда, да будут его дела бессмертны! — Помолчав, князь решительно продолжал: — Ли Лин предлагает смелый план противодействия шаньюю. Тебе ведомо, о светоч мира, что наше войско надежно укрыто в тутовых лесах и хунну ничего не узнают о засаде. Когда им откроют крепостные ворота, и они начнут грабить город, мы ударим им в тыл. Но может случиться так, что в город войдет только половина шаньюева войска. Другая половина, видя поражение передовых отрядов и нашу силу, несомненно, повернет обратно и бросится наутек. Вот тут-то и сработает замысел Ли Лина.
Полководец сделал знак Ли Лину, и тот почтительно, но с достоинством заговорил:
— К крепости Маи, ваше величество, ведет одна-единственная дорога: вдоль берега реки Люань. С правой стороны к реке подступают горы Сеньги. Они делают дорогу настолько узкой, что по ней едва могут проехать два всадника и вряд ли пройдет большая повозка. Прежде чем выбраться на равнину и там скрытно собрать отряды в ударную силу, войско шаньюя растянется на несколько сот ли. При этом все запасы провианта шаньюй будет вынужден оставить позади…
— Понимаем, — сказал император, с интересом вглядываясь в обветренное лицо офицера. — Ты хочешь отрезать путь к отступлению, когда шаньюй побежит назад в свои степи?
— Не совсем так, ваше величество. Вначале я отобью у
— Задумано неплохо, — важно заметил император. — А сколько солдат нужно для его выполнения?
— Дайте мне половину ван-ки,[42] и я смогу поручиться за успех.
— Пять тысяч всадников?
Князь отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Ли Лин же невозмутимо ответил:
— Нет, ваше величество. Конница горами не пройдет. Если позволите, я возьму свой отряд, состоящий из воинов «ста золотых»[43]. Они уже давно служат со мной на границе и умеют ходить по горным тропам.
— Разрешаем и желаем удачи. — Император поднялся, давая понять, что разговор окончен.
Ли Лин поклонился и вышел вместе с князем.
Вслед за ними покинул шатер и Сыма Цянь. Он хотел поговорить с Ли Л ином, в отряде которого служил его сын Гай. Гаю не было еще и двадцати, но он уже попал в число воинов «ста золотых», отличившись в пограничных схватках с племенами дунху, Сыма Цянь всегда мечтал, что сын пойдет по стопам отца и Деда, то есть станет ученым летописцем. Но он стал солдатом и вел жизнь, полную опасностей. Впрочем, Сыма Цянь в дни молодости тоже охотнее брал в руки меч, чем кисточку, и сменил лук на банку с тушью, когда уже совсем побелела голова…
Ли Лин сидел в палатке, склонившись над рисунком Сеньгинского нагорья. На звук шагов он поднял голову.
— Когда выступает твой отряд? — спросил историк, присаживаясь рядом.
— Сегодня ночью. До рассвета мы успеем проделать четверть пути. — Ли Лин помолчал и вдруг добавил: — А ведь император просто глуп.
— Послушай, Ли, ты не боишься потерять голову, говоря такие слова об императоре?
— А ты? Я ведь знаю, что пишешь о нем ты в своей «Истории».
– Ли Лии рассмеялся, но смех его прозвучал невесело. — Понимаешь, мне все чаще приходит в голову бросить службу, но как я тогда прокормлю мать? Ведь и не знаю никакого ремесла, кроме солдатского. И в то же время я не могу и не умею заискивать перед кем бы то ни было.
— Я понимаю тебя, — историк положил руку на плечо друга. — К сожалению, мы ничего не можем изменить. Остается одно — ждать.
— Ждать? Чего? Смерти императора? Но он еще не стар.
Я думаю, Ли, император потерпит поражение в войне с шаньюем. Наши военачальники утратили воинский дух. Они привыкли руководить боем из шелковых шатров, а хунну…, впрочем, ты знаешь их лучше меня. И вот когда война будет проиграна…
— Но я не хочу этого! — Ли Лин вскочил на ноги и принялся расхаживать по палатке.