Синее золото

Касслер Клайв

Гаме прокричала:

— Я наверху!

Пол поднялся еще немного и ухватился за протянутую ру­ку жены. Гаме помогла ему взобраться на ветку толще муж­ской талии. Пыхтя от натуги, Пол схватился за следующий сук. Наконец нащупал гладкую резиновую поверхность. Над кронами висела дымка, приглушая оловянный отблеск поло­винки луны. И все же Пол разглядел над деревьями растяну­тую, подобно сети гигантского паука, платформу из ячеек и труб. Какой гений додумался создать такое чудо? Впрочем, восторги стоило оставить на потом.

Снизу уже доносилось пыхтение, и Пол потянулся за ножом. Ах, нет, его же — вместе с «кольтом» — забрали индейцы..

Вскрикнув, Гаме указала на парящий чуть выше небольшой аэростат. Снизу затрещали ветки. Еще минута — и чуло будут здесь. Отвязав от себя подъемный трос, Пол прошел по пружинистой поверхности к центру, к швартову, ухватился за него и притянул аэростат к платформе, чтобы Гаме могла сесть в кресло прямо под газовым баллоном. Вес жены сра­ботал как балласт, и Пол, спокойно отпустив швартов, сел в кресло рядом.

— Умеешь управлять этой махиной? — спросила Гаме.

— Думаю, это не трудно. Не сложнее, чем править лодкой. Сначала надо отшвартоваться.

В детстве Гаме ходила по Великим озерам, и сравнение — пусть и не совсем правдоподобное — помогло сориентироваться. Они с Полом быстренько отвязали швартовы, и дири­жабль, чуть помедлив, пошел наконец вверх. Внизу смутные фигурки подпрыгивали, пытаясь ухватиться за свисающие с дирижабля тросы, однако воздухоплавательное средство успело набрать приличную высоту.

Поднявшись над бескрайней, утопающей в тумане долиной, Трауты поплыли в воздухе, как семечко молочая. Эх, как бы не угодить из огня да в полымя...

ГЛАВА 11

— Сеньор? Сеньор?

Моргнув, Остин приоткрыл глаза и увидел обветренное лицо в обрамлении жестких се­дых бакенбард. Физиономия растянулась в щербатой улыб­ке, чем напомнила фонарик из тыквы на Хэллоуин. Да это же мексиканец, тот самый, что накануне указал путь к прорехе в заборе! Сам Остин лежал в деревянной лодке, на мотке ве­ревки, в гидрокостюме (правда, уже без акваланга). Он при­поднялся на локтях — вышло не сразу, болели суставы, да и рыба скользила под руками.

На другом конце лодки сидел второй мексиканец, точная копия первого, вплоть до щербинок между зубами. Он при­сматривал за Завалой. Обычно аккуратно причесанный, на­парник выглядел жутко растрепанным. Он был насквозь мо­крый, но живой и в сознании.

— Ты как? — спросил Остин.

На колени Завале шлепнулась рыба. Подняв ее за хвост, он отбросил рыбину к остальному улову.

— Кости целы. Теперь понимаю, каково это, когда в тебя палят из пушки. Сам-то как?

— Побаливает местами. — Размяв пульсирующее плечо, Остин принялся за ноги. — Меня словно пропустили через автомойку и запихнули в голову звонящий телефон.

— Голос у тебя такой, будто все еще говоришь через под­водную

рацию. Что произошло-то? Я только хотел подобрать тебя на «Броуге», и тут началось...

—Подводный взрыв. — Остин оглядел зеркально гладкую поверхность моря. Лодка рыбаков находилась за пределами лагуны, а вот «Триглы» нигде не было видно. Странно, Кон­тос и его команда не могли не слышать взрыв. Так почему не подплыли, не проверили, в чем дело?.. Ладно, пора бы со сво­ей ситуацией разобраться.

—Не спросишь наших друзей, как мы здесь оказались?

Завала перевел вопрос на испанский. Пока один рыбак та­раторил что-то в ответ, второй согласно кивал. Поблагодарив их, Завала перевел на английский:

—Его зовут Хуан, и он вспомнил нас. Второй рыбак — его брат Педро. Они рыбачили недалеко от лагуны, когда из-под воды раздался рев и поверхность вскипела.

—Si, si, la bufadora, — подтвердил Хуан. Он вскинул руки, словно дирижер, подводящий оркестр к крещендо.

—Чего это он так жестикулирует? — спросил Остин.

—Говорит, шум был похож на то, когда за Энсенадой вол­на ударяет в расселину между скал. Только намного, намного громче. Скала позади фабрики треснула и обвалилась, пошли волны, и лодка чуть не опрокинулась. Потом из-под воды по­казались мы, и нас подобрали, как пару сардин-переростков.

Остин еще раз огляделся.

—«Триглу» не видели?

—Какой-то корабль они заметили еще до взрыва. Судя по описанию, «Тригла». Она перешла на другую сторону мыса и оттуда не возвращалась.

Что там с Контосом и командой? Не в беде ли они?

—Поблагодари наших спасителей и спроси, не прокатят ли они нас вокруг мыса?

Завала передал просьбу рыбакам, и те тут же завели ста­ренький подвесной «Меркьюри». Кашлянув и плюясь, как астматичный автомат для попкорна, испуская облака сизого дыма, мотор легко понес лодку по гладкой поверхности океа­на. Хуан заплыл за мыс, и они увидели «Триглу». Контос да­же не думал сниматься с якоря.

Палубу присыпало камнями и землей, и судно погрузилось в воду по самую ватерлинию. Треугольную раму на корме и кра­ны с выносными стрелами погнуло, словно крендельки. В самом склоне из-за оползня открылся желтоватый слой. Члены коман­ды, орудуя лопатами, расчищали палубу от камней поменьше; вильчатый погрузчик сбрасывая за борт крупный мусор.

Хуан подвел лодку вдоль судна. К борту подошел Контос: руки и лицо в грязи, будто шкипер вылез из шахты.

Сложив ладони рупором, Остин прокричал:

— Пострадавшие есть?

— У наших только порезы и ушибы, — прокричал в ответ Контос. — Повезло, на корме никого не было. Из лагуны до­несся грохот, и мы хотели посмотреть, в чем дело. Но тут на нас упал кусок скалы, мы даже с якоря сняться не успели. Где вас носило?

— Мне нравится твой новый грим, — заметил Остин.