Синеглазая Касси
Шрифт:
– Хватит, мама. Я больше не желаю слушать.
– Ну, кто-то же должен заставить тебя понять, как глупо ты себя ведешь. И кто сделает это лучше, чем родная мать? Надеюсь, ты не забыла, что именно я спасла тебя, когда ты попала в беду? Более того, как ты можешь защищать человека, которого должна презирать...
– Мама, я сказала, что не желаю слушать, пожалуйста, прекрати немедленно.
Кубик сахара с оскорбленным всплеском упал в чашку.
– Имоджен, мне не нравится твой тон. Совсем не нравится.
– Прости. Если
– Резковата? – Сьюзен осторожно поднесла чашку к губам и сделала маленький глоток. – Ты крайне груба.
Имоджен не дрогнула.
– Если только таким способом я могу достучаться до тебя, то боюсь, тебе придется смириться. Сейчас, мама, впервые в жизни я буду говорить, а ты – слушать. И если, – увидев в глазах матери приближение взрыва, Имоджен предостерегающе подняла руку, – ты не сможешь или не захочешь слушать, мне придется снова покинуть этот дом, теперь уже навсегда.
Имоджен умолкла, чтобы перевести дух и оценить реакцию матери. Сьюзен сидела ошеломленная, ее голубые глаза грозно сверкали, но она не проронила ни слова. Ободренная, Имоджен продолжила свою речь:
– Во-первых, я не презираю Джо Донелли. «Я мучительно хочу его и всего, что он мог бы мне дать».
Эта голая правда пронзила ее насквозь и чуть не лишила самообладания. Не следовало открывать проклятый дневник, подумала Имоджен и решительно направила свои мысли в более безопасное русло.
– Хочешь ты признавать этот факт или не хочешь, но Джо Донелли был отцом твоей внучки, что навсегда связало меня с ним. Когда мне было восемнадцать лет, может, ты и имела право вмешиваться в мою жизнь, и я не сомневаюсь, что ты думала, будто печешься о моих интересах, но я выросла. Я давным-давно живу своим умом.
Имоджен сделала паузу, чтобы допить сок. Рискованный шаг, ибо мать получила шанс перехватить инициативу. Однако Сьюзен, похоже, так и не вышла из транса и только смотрела на дочь широко раскрытыми глазами.
– Тогда, мама, у меня не оставалось выбора, мне не к кому было обратиться. И давай не будем притворяться, что ты делала все ради меня. Ты думала только о себе. Ты стыдилась меня и, может, даже радовалась, когда моя дочка умерла, потому что один Бог знает, как бы ты объяснила ее появление своим друзьям.
Сьюзен судорожно выдохнула.
– Ее смерть раздавила меня не только потому, что она была моей дочерью. Она была единственным, что осталось у меня от Джо. Ты забыла о ней, а я так и не смогла. Ты и не представляешь, насколько часто я размышляла, как бы все повернулось, если бы она осталась жива и Джо узнал бы о ней!
Имоджен снова умолкла, вроде бы для того, чтобы намазать маслом тост, но на самом деле она еле сдерживала слезы. Она снова готова была расплакаться, что происходило с ней с ужасающей частотой практически с того момента, как она приехала в Роузмонт. На этот раз причина заключалась в том, что она ясно увидела, какой прекрасной была бы жизнь с Джо и их
Сьюзен зашевелилась.
– Вообразить не могу...
– Пожалуйста, мама, позволь мне закончить, а потом я с удовольствием выслушаю тебя. Я понимаю, пути назад нет, и если ты боишься возобновления наших с Джо отношений, успокойся. Он абсолютно ясно заявил, что ничего подобного не допустит. Только это не делает его негодяем, да он никогда и не был таким, как ты пыталась его представить. Он очень горевал, когда узнал о мертворожденном ребенке.
– Ты ему сказала? – Вопрос сорвался с губ Сьюзен, тихий, как призрак. – Имоджен, зачем?
– Вообще-то это он сказал мне, что только сейчас узнал о моей беременности, а я не стала лгать. Естественно, у него появились вопросы.
– Не отвечай. Он не имеет права...
– Он имеет полное право. Вот почему он пригласил меня вчера. Он хотел услышать ответы, но я почти ничего не могла ему сказать, и он неудовлетворен.
– Будь он проклят! – воскликнула Сьюзен. – Разве ты не видишь, что из-за него ты снова страдаешь так, будто все случилось только вчера? Имоджен, умоляю, держись от него подальше.
– Мама, он не может забыть о смерти своего ребенка. И я не могу. – Оттолкнув тарелку, Имоджен перегнулась через стол. – Годами я пыталась игнорировать эти вопросы, но они не исчезли. Они все еще мучают меня, и Джо лишь заставил меня осознать, что я не успокоюсь, пока не узнаю все. – Сделав глубокий вдох, Имоджен прямо посмотрела в глаза матери. – Пожалуйста, скажи мне, мама, где свидетельство о рождении и где похоронена наша дочь? Джо хочет узнать о ней все и хочет навестить ее могилу. И – ради нас обоих – я согласилась ему помочь.
– Нет! – Хриплый вопль вырвался из груди Сьюзен, и в тот же момент чашка выскользнула из ее руки, кофе брызнул на скатерть. – Господи, Имоджен, не позволяй ему копаться в прошлом!
– Я не смогла бы остановить его, даже если бы попыталась. Мы имеем дело не с испуганным подростком. Джо Донелли – человек огромной силы воли. Он полон решимости защищать свои права, и я не могу винить его за это. Я с самого начала должна была рассказать ему о своей беременности.
Лицо Сьюзен менялось на глазах. Если полчаса назад она могла сойти за сорокапятилетнюю женщину, то сейчас выглядела на все семьдесят.
– Имоджен, – прошептала она, хватаясь трясущейся рукой за горло, – умоляю тебя, ради всех нас, пока не поздно, положи этому конец.
– Ты слишком остро реагируешь. – Внешне невозмутимая, Имоджен испугалась, что с матерью случится удар. – Почему я должна останавливать его?
Сьюзен смотрела куда-то вдаль, в ее глазах стоял такой ужас, словно она видела адское пламя.
– Потому что нет никакой могилы, Имоджен. Ребенок не умер.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ