Синеглазая принцесса
Шрифт:
Алана подняла на деда омытые слезами глаза:
– Я день и ночь буду молить Великого Отца об этой милости, дедушка.
– Скажи, Синеглазка, твое сердце не дрогнуло, когда ты узнала о поражении бледнолицых? – неожиданно спросил Заклинатель Волков. – Ведь в твоих жилах течет не только наша, но и их кровь.
Приученная всегда говорить только правду, Алана помолчала, пытаясь разобраться в своих чувствах, а затем твердо ответила:
– Меня не радует гибель людей, кем бы они ни были.
– О, если
Сапфирно-синие глаза Аланы округлились от ужаса.
– А что с нами будет, дедушка?
– Я говорил с вождем… Он мне не поверил, но боюсь, нас могут загнать в резервацию. Как и другие племена, бросившие вызов бледнолицым. И при этом белые люди будут считать, что оказывают нам благодеяние: дескать, они спасают наших детей, прививая им свои обычаи. А нашим мужчинам придется смириться и жить жалкими подачками… или их всех перебьют.
Алана не сомневалась, что предсказания деда сбудутся, – недаром он был великим шаманом!
Но что тогда станет с ней и с Серым Соколом? Неужели их действительно покарают за то, что они решили защищать свой родной край? Нет, этого просто не может быть! Не может – и все тут!
Вокруг уже разносились горестные вопли: народ оплакивал мертвых. Печаль, словно густой туман, окутала селение. Сколько людей загублено – отцов, мужей, сыновей!.. Зачем? Кому это нужно?
Алана содрогнулась и посмотрела на деда. Мудрый шаман верно подметил двусмысленность ее положения. Наверное, ей следует оплакивать не только шайенов, но и белых солдат, которые потеряли сегодня жизнь на поле сражения… Но как быть, если кровь и тех и других жаждет отмщения, а в ее жилах обе эти крови слились?
Не желая больше мучиться неразрешимыми вопросами, девушка подбежала к дверям хижины и выглянула наружу. Небо на западе угрюмо чернело…
Немного подумав, Алана повернулась к бабушке:
– Ты уже дошила мое свадебное платье?
Лазурный Цветок кивнула и молча подала внучке наряд, расшитый с заботой и любовью разноцветными бусинками.
– Я надену его и буду дожидаться Серого Сокола в нашем новом жилище, – не дожидаясь расспросов, пояснила девушка.
И, обняв родных, побежала переодеваться, готовясь к долгожданной встрече с будущим мужем.
Всю ночь Алана просидела в хижине, молясь о том, чтобы Серый Сокол вернулся живым. Но вот и солнце озарило деревню, а о нем по-прежнему не было ни слуху ни духу… Скрещенные ноги затекли, под веки словно
Наконец в дверях замаячила чья-то тень…
Алана замерла. В груди ее вспыхнула надежда!
С трудом поднявшись с пола, она сделала шаг к выходу и увидела… скорбное лицо деда.
Алане и без слов стало ясно, что он принес роковую весть. Она прижала руку к груди, словно боясь, что сердце вот-вот выпрыгнет наружу, и простонала:
– Нет… нет! Серый Сокол не умер! Он обещал вернуться…
Заклинатель Волков горестно прошептал:
– Я бы охотно поменялся с ним местами, чтобы не видеть твоих слез. Но что поделаешь? Ты должна знать правду. Серый Сокол мертв.
Алана вся как-то обмякла и наверняка рухнула бы на пол, если бы дед не подхватил ее под руки.
– Тогда я тоже мертва, – вымолвила она побелевшими губами. – Ведь человек не может жить без сердца…
Заклинатель Волков с болью посмотрел на внучку, дороже которой для него не было никого.
– Поплачь, Синеглазка, дай выход слезам, – прошептал дед, погладив ее по голове. – Отважный юноша достоин твоего горя.
И пока Алана не выплакала все слезы, дед сидел с ней рядом и утешал ее.
Алана отказывалась покидать хижину, которую построил для нее Серый Сокол. Впав в оцепенение, она тупо смотрела на циновку, которая должна была стать, но так и не стала ее брачным ложем, и думала о том, что жизнь кончена, впереди только мрак и пустота.
В хижину вошла бабушка, но убитая горем девушка даже не заметила этого.
Старая женщина долго молчала, а затем тихо произнесла:
– Брат Серого Сокола, принесший нам печальную весть, сказал, что перед смертью он вспоминал о тебе.
Алана судорожно, как утопающий за соломинку, схватилась за руку бабушки:
– Он… он просил мне что-нибудь передать?
– Да.
– Что?.. Что он сказал, бабушка?
– Чтобы ты не забывала свое обещание.
Алана благоговейно потрогала амулет – подарок жениха.
– Он заставил меня пообещать, что я буду счастлива. Даже если его постигнет беда. – Глаза девушки вновь наполнились слезами. – Но разве я могу быть теперь счастлива, бабушка? Как мне без него жить?
Индианка ласково провела узловатыми пальцами по нежной щеке Аланы:
– Придет время – узнаешь. В жизни всему есть место, милая, – и горю, и радости. Сейчас тебе трудно даже помыслить об этом, но когда-нибудь ты обретешь счастье.
– Нет! Никогда! – убежденно воскликнула Алана. – Я никогда не полюблю другого мужчину. А белые люди… они теперь мне все ненавистны! Это они убили мою любовь!