Синеглазая ведьма
Шрифт:
– Господин наш читает в вашем сердце и видит ваши истинные помыслы!
Сначала Райфл хотел выдворить Зибедию из деревни. Сара знала это. Но тут вмешался Калум, который сумел объяснить Леонхарту, что напуганные и измученные крестьяне нуждаются в слове божьем. И Райфл сдался, предупредив только, что, едва проповедник нарушит покой и смирение, царящие в деревне, ему придется убираться отсюда как можно скорее.
– Покайтесь, говорю я вам!
Ее собственный покой давно уже нарушен, угрюмо подумала Сара. По какой-то непонятной причине Зибедия облюбовал
– Опасайтесь греха. – Голос Зибедии проникал к ней сквозь стены. – Опасайтесь демонов, инкубов и суккубов, которые приходят по ночам, чтобы забрать ваши души.
Вздохнув, Сара прилегла на свое ложе, стараясь не прислушиваться к словам. Она проводила в хижине в одиночестве большую часть времени, и кликушество Зибедии невольно действовало на нервы. Сара и без него знала, что приближается конец света, но ни к чему напоминать ей об этом каждую минуту.
А единственного человека, который мог поспорить с этим, не было рядом с ней. Она не видела Райфла уже несколько дней.
С того самого утра на поле с солью Райфл определил дистанцию между ними, которой строго придерживался. Один раз в день Сару выпускали погулять в сопровождении стороживших ее солдат, причем водили всегда в одно и то же место, чтобы она смогла взглянуть на солнышко – или на облака, в зависимости от погоды. Четыре раза за ней присылали, чтобы она помогла справиться с животными, которых продолжали отлавливать по окрестным полям и лесам. Сара безропотно выполняла эту работу.
Иногда она мельком видела Райфла, но недостаточно близко, на пороге занимаемого им дома или среди солдат, которым он отдавал распоряжения, иногда даже среди крестьян. Но чаще всего он стоял один, угрюмо погруженный в свои мысли.
В эти моменты Сара украдкой бросала на него взгляд, и кожа ее начинала пылать, как в огне, а голова слегка кружилась. Это была сладкая пытка, искушение, которому девушка оказалась не в силах противостоять. Он здесь, ее Райфл, человек-демон, так близко, но всегда недостаточно близко, и он замечает ее взгляды, брошенные украдкой. И лицо его каждый раз застывает при виде ее.
Через несколько секунд один из них обязательно отворачивался.
Но чего же она хочет, спрашивала себя Сара. Его неприязнь к ней была вполне естественной. Он из Леонхарта, она из Олдрича. Так и должно быть. Они ведь были врагами всю жизнь, еще до смерти Рейберта. И несколько поцелуев не способны ничего изменить.
Ее тайные мечты, ее грезы наяву ничего не значили.
В замке зазвонили колокола, отмечая полдень, напоминая каждому, кто находился недалеко от замка, о том, что близится конец света.
– Господин наш подобен пастырю, сидящему высоко на горе. А мы – его блудное стадо. Ищите же его. Стремитесь забраться к нему на гору. Жаждите его мудрого наставления.
Прикрыв рукой глаза, Сара снова вздохнула.
Нанвин, наверное, думала, что это Сара держит ее сына на расстоянии. Вчера одна из служанок
– Это на зиму, – сказала служанка, неохотно передавая девушке наряды, которые, наверное, раньше должны были достаться ей, и тут же скрылась за дверью.
Видимо, это была награда. Или подкуп. Мысли Нанвин лежали на поверхности. Но Сара решила не отказываться от подарка. Платья послушницы были явно не рассчитаны на зиму, и Сара постоянно мерзла.
Поэтому сегодня Сара впервые в своей взрослой жизни надела красивое платье. Оно было сшито из тонкой шерсти приятного голубого цвета, напоминавшего ей о незабудках. Длинные рукава закрывали руки, капюшон грел спину. Широкие летящие юбки поверх нижней юбки из кремового шелка довершали картину.
Разбирая платья, Сара обнаружила пурпурную ленту, попавшую туда случайно или положенную намеренно – ей было все равно. Сара вплела ленту в волосы и завязала на конце косы. Монахини не носили ни лент, ни таких элегантных платьев, но Сара помнила, как в детстве Морвена причесывала ее таким образом. Брошь с лунным камнем переливалась серебром и золотом на голубом фоне, рубины ярко сверкали.
Закончив переодеваться и причесываться, Сара застыла посреди комнаты, не уставая поражаться красоте таких простых и в то же время таких чудесных вещей.
– Господин наш говорит с теми, кто умеет слушать, дети мои. Не бойтесь слова божьего в эти тяжелые времена. Потому что его вера в вас…
Застонав, Сара опустилась на свое глиняное ложе.
Проповедь Зибедии вдруг резко оборвалась на полуслове.
Дверь хижины открылась. На пороге стоял Райфл, заканчивая разговор с кем-то, кого не могла видеть Сара. Развернувшись, он с рассеянным видом зашел в комнату, оставив дверь открытой, затем поднял глаза и посмотрел на Сару.
Девушка поднялась с лежанки. Ей сразу захотелось поправить волосы, но она запретила себе делать это.
Райфл молча смотрел на Сару, ни один мускул не дрогнул на его лице, словно высеченном из камня. Но девушка заглянула ему в глаза и тут же поняла, что не может быть сделан из камня человек, на лице которого горели серебристым пламенем эти глаза, полные страсти.
У нее вдруг закружилась голова, стало жарко.
Райфл с трудом заставил себя оторвать взгляд от Сары. На лице его появилось властное, жестокое выражение, но прежде чем Сара успела понять, в чем дело, лицо его вновь стало непроницаемым.
– Миледи, – церемонно начал Райфл. – Ваше присутствие требуется снаружи.
Столь же церемонно подобрав юбки, Сара направилась к двери. Ее бросало то в жар, то в холод, охватывала то тревога, то радостное возбуждение. Она чувствовала за спиной присутствие Райфла, и при мысли об этом ей хотелось петь.
Дневной свет ослепил ее, и девушке пришлось зажмуриться. Открыв глаза, Сара увидела, что стоящий рядом Райфл показывает на столпившихся возле палаток солдат и крестьян. Все они выжидающе смотрели на Сару. Сара покорно подошла к группе людей.