Синельников на том свете
Шрифт:
Открыл мне какой-то дядька начальственного вида, ростом метра под два, за спиной у него, в глубине, расположилась небольшая, но, похоже, веселая компания.
– Прошу прощения, – начал я, чувствуя себя полным идиотом. – Мужики, я только сегодня прибыл, определиться пока никуда не успел, не пустите переночевать? Или скажите, может, тут гостиница, или что-то в этом роде…
Дядька избавил меня от необходимости заканчивать фразу, попросту захлопнув дверь – я еле успел голову отдернуть. Впрочем, поиски мои
Небесное Воинство – это ангелы, самые крутые ребята в раю. Все они писаные красавцы, носы у всех прямые, глаза серые, кудри вьются мелкими кольцами, брови вразлет, на подбородках – ямочки; одеты в золотые кольчуги на манер рыбьей чешуи, в красные плащи, а за спиной крылья – самые большие крылья в раю, на голове шлемы – тоже золотые и тоже с перьями. Являются они всегда, точно с неба валятся, с шелестом и ангельским дуновением.
Я и ахнуть не успел, как очутился в кольце этой гвардии, и какой-то ангел – различить их нет никакой возможности – грозно спросил:
– Какие проблемы?
Я стал объяснять, что вот, мол, такие дела, по не зависящим причинам оказался без жилья и документов, и нельзя ли… Но и эти дослушивать меня не стали, а подхватили под белы руки и понесли куда-то, да так лихо. Краткое время я стелился по ветру, как паровозный дымок, затем мы подлетели к Райским Вратам, и дальнейшее путешествие я продолжил уже один, проскакав в силу инерции по облакам, а Врата за моей спиной с лязгом захлопнулись, и внутри загромыхал, судя по всему, весьма солидный засов.
Наступила ночь, засияли звезды, и тут обнаружилась неожиданная особенность моей бессмертной сущности – она явственно начала подмерзать. Ни есть, ни пить, ни всего прочего мне не хотелось, но космический холод ощущался вполне конкретно. Сперва я прыгал и поеживался рядом с Вратами, надеясь неизвестно на что, потом принялся двигаться перебежками вдоль стены и боксировать с тенью. Все это мало помогало. Тогда я попробовал зарыться в облака, и здесь убедился, что мне не первому пришла в голову эта счастливая мысль. Из недр особенно привлекательной на вид тучки, похожей на русскую печь, раздался незнакомый голос:
– Эй, братан, подгребай сюда!
В неком подобии пещеры уютно устроились четыре человека. Двоих я разглядел плохо – какие-то смутные фигуры в полумраке – помню, валялись они, задрав ноги, как солдаты на привале, а ближе ко входу, в позе патриция на пиру, со вкусом разлегся чубатый парень с длинной шеей и оспенными рытвинами на лице, и чуть дальше – величественный старик с бородой и лысиной, как у Льва Толстого. Смотрели все вполне дружелюбно.
– Привет, – сказал я, усаживаясь. – А меня из рая вышибли. Только что. И на засов закрылись.
– Эка невидаль, – хмыкнул парень – он-то меня и позвал. Говорил
– Ну да.
– У Иннокентия был?
– Это кто?
– На регистрации, в очках такой, интеллигента из себя, сволочь, строит.
– Был. Велел ждать, пока документы придут. Впереди, говорит, вечность.
– Это точно, вечность, – кивнул чубатый. – Тебя как звать-то?
– Володя. Я из Москвы.
– А я Витаутас. С сорок шестого года тут околачиваюсь. Возле Кохтла-Ярве энкаведешник, морда вертухайская, пол-диска из «папаши» на меня не пожалел… вся ваша пятьдесят восьмая статья у меня на спине прописана.
– Так ты что же, из этих, из «лесных братьев»?
– Ух ты, – восхитился Витаутас, – в восьмидесятом в Москве про «лесных братьев» знают! Неплохо… Да, только это не рекорд. Вон Митрич, Тамбовской губернии – кстати, познакомься – с шестнадцатого года кукует, постановления от Иннокентия ждет.
Я поскреб в затылке.
– Здорово… Впрочем, оно бы и ничего, но уж больно зябко. Если так каждую ночь выкидывать будут, замерзнуть недолго.
– Зябко? – вступил тут Митрич – кроме внешности иконописного пророка, у нет оказался еще и шаляпинский бас. – Зелены вы, молодой человек, сейчас видно, что новичок. Теперь, доложу я вам, лето. Теплынь. А повернет на зиму – вот тут-то не приведи Господь. Про Цельсия забудете, по Кельвину мерить начнете, если понимаете, о чем я говорю.
– Что, еще хуже станет?
– Слабо сказано, слабо сказано, – махнул рукой Митрич. – Позвольте, Владимир – не имею удовольствия знать вашего отчества – дать вам совет, как старожил этих мест. Во-первых, попытайтесь найти кого-то из родственников, или друзей, или знакомых – да не из первого, ближнего круга, а второго-третьего, а по возможности, еще выше – пусть попросят за вас, тут подобные протекции весьма в ходу…
– Да как же туда пробраться? – растерялся я. – Там забор, и Небесное Воинство стережет…
– Вот с этими постарайтесь не ссориться. Строги. А пуще всего опасайтесь угодить к их начальнику, архангелу Михаилу…
– Чистый зверь, – вздохнул кто-то из тех, что сидели сзади.
– Да-с, этот церемониться не станет. Ко всему прочему, он еще временами не в себе, и такое может удумать, что не возрадуетесь. А во-вторых, батенька, буде представится такая возможность, попробуйте пристроиться к тому месту где дают нектар. Это в здешних палестинах великое благо и много, много способствует.
– Нектар?
– Жидкость такая, – вмешался Витаутас. – Гонят они ее из чего-то. Сто грамм – и полдня хоть горы двигать, хоть море по колено. Ни привыкания, ни похмелья. Райская штука. Одна капля…