Синеока, что делать?

Чемерская Ольга

Наблюдать за метаморфозой собралась вся деревня. Никак не привыкнув к присутствию дракона, берегини всегда ждали от него чего-то экстраординарного. Дождались!

Оля с Вовкой периодически выходили из пещеры, снедаемые любопытством. Иннокентий, который подошел вслед за Синеокой, оттаскивал их подальше: «Не дай Бог эта махина прорвёт огнём!» На его долю досталось уже слишком много магических неожиданностей, рисковать, к тому же детьми он не собирался.

Прошло ещё… много томительных минут. Время никто не засекал. Берегини шушукались, Синеока прислушивалась ко

всем изменениям внутри кокона, Шмель с дочкой на руках, молча стоял в сторонке, Лавр хмурился и квасился, Виолка шептала: «Бедненький, ну что же с тобой такое происходит…»

Все ждали. Наконец каменная скорлупа пошла трещинами и от неё начали отваливаться куски. Последние отвалились при глубоком судорожном вздохе дракона, и зрители увидели его лежащим в позе эмбриона… Словно только родился, он был слабым и сонным, покрытым остатками белой слизи. Ярс потянулся, расправив передние и задние лапы, запрокинул голову и вдоль спины пробежало яркое голубое свечение, подсветившее зеленоватую шкуру дракона. На боку Ярса красовался чуть запёкшийся, но всё ещё свежий шрам, а под боком лежало другое существо: Ярсик номер два. Гораздо меньшего размера, тёмно-василькового цвета. Малыш был жив: вдоль спины его бегали розовые и сиреневые пульсары.

— Это моё! Моё чудо! — вскрикнула Виола и подбежала к драконам. — Виолетта. Я назову её Виолетта! — добавила она, почему-то сразу сообразив, что это девочка. Драконица перевернулась сбоку на бок, уткнувшись носом в Виолкино пузо, и открыла жёлтые, словно два огранённых топаза, глаза.

— Вот это да! А я-то дурак думал, что мы так и будем вместе на одном драконе летать, — толи разочаровано, толи очарованно признался Лавр.

Никто не заметил как в ворота въехал автомобиль и вскоре около драконов, протиснувшись сквозь толпу берегинь, появились Степан и Лиля, покачивающая на руках младенца в синей шапочке с вышитой белыми нитками надписью: «Светозар». Молодые родители не стали экспериментировать с растительными именами. Ни Лиля ни Синеока. Даринка была для Синеоки как дар любви, а для Лили сыночек, как свет в окошке…

— Лиличка! У нас ещё маленькая! Представляешь? Просто невероятно! — воскликнула Виолка, заметив сестру.

— Магический бэби бум какой-то. Так жалко, что я ничего не видел, — с разочарованием сказал Степан. Кто это? Девочка?

— Да. Моя девочка, — с гордостью подтвердила Виолка.

— Судя по ране в боку и вероятно отсутствием одного ребра… можно сделать вывод…

— Что Ева произошла из ребра Адама? — удивившись больше прежнего, договорил за Синеоку Степан, пока та осматривала Ярса, считая рёбра на его зелёных боках. Дракон всякий раз вздрагивал, но терпел.

— А может он того… как инфузория туфелька? — предположил Лавр.

— По сути это одно и тоже. Воспроизводство путем деления. Только как-то уж больно стремительно, — добавила Лиля. — Дракон не инфузория-туфелька. Это масса!

— По сути мы ничего не знаем о драконах. Мало того, этот дракон будучи в яйце отозвался на зов Лавр и Виолы. Два хозяина одного дракона? Быть не может! Возможно, что в

яйце сидели близнецы? Как матрешки: один в другом. Любое другое животное вряд ли б выжило, имея такой довесок, а дракон рос и развивался. А в тот момент, когда второму пора было появиться на свет, он вышел, вспоров бок со стороны отсутствующего ребра, — сделала вывод Синеока. Она подошла к Ярсу и положив руку на рану в боку, помогла регенерации. Наверняка дракон справился бы сам, но берегини для того и нужны чтобы заботиться о всём живом.

Ярс благодарно лизнул ей щеку. Синеока изменилась в лице, но вытерпела. Щека покрылась вязкой слюной…

— Мам, как же быть с малюткой? Можно взять её в дом?

— Виолка, малютка твоя размером с телёнка.

— Ну и что?

— Наш домик, слишком маленький!

— Мам, ты же можешь чуть-чуть увеличить размер спальни…

— Да и разделить её пополам. Я не собираюсь жить в одной комнате с драконом.

— Только две ночки, умоляю…

— Хорошо, но не больше. Слона мы в доме держать точно не станем!

— Покататься на драконе сегодня не получится, — сказал, пожимая плечами, Лавр друзьям.

— Понятно… — с завистью ответил Вовка.

А вот Оля его не слушала. Не в силах отвести глаз от драконицы, она топталась около Виолки.

— Можно погладить? Можно? Какая она хорошенькая.

— Я тоже хочу такую, — скулила Кления, поглаживая блестящую лиловую шею.

— Если честно я им завидую… — сказала Лиля Синеоке, Степану и Шмелю, глядя на детей. — Такое диво-дивное. Сказка оживает прямо на глазах. Оля с Вовкой, не перестанут верить в фей и драконов, а магический народ вновь поверит в людей. А значит у сказки всё-таки есть будущее.

Степан взял Лилю и ребёнка на руки и понёс в дом.

Синеока, глядя на них, просияла. Шмель заметил золотистые искры, опутавшие её сверху донизу, и тоже, счастливый, прижал к щеке щёчку Дарины. В ответ щечка девочки вспыхнула розовыми искрами.

— У неё жар! — испугалась Синеока.

— Нет. Думаю, её следовало назвать Заря. Она вспыхивает розовым.

— Дарина может иметь любой цвет магического пламени. Уверена, потом мы увидим и золотой. И голубоватые и зелёные искры — какие угодно, — кокетливо развернулась Синеока и длинное шёлковое платье взмыло дымным шлейфом… розовым, оставив в воздухе медвяный аромат таволги и душицы.

Иннокентий стоял чуть в стороне. Он ещё не понял безопасно быть рядом с драконом или нет и казался себе брюзжащим стариком, который боится всего нового.

— Пап, не бойся, погладь её. Я тебя люблю, — Оля чмокнула отца в щеку

Иннокентий прослезился. Лисий Бор делал его «соучастником» чуда. После всех событий прошлого года они с детьми стали ближе друг другу. Ему льстило и то, что с матерью секретом этого волшебного места дети так и не поделились. Поэтому при встречах постоянно висели у него на ушах, рассказывая, что новенького узнали от Лавра, с которым постоянно переписывались в соцсетях.

— Каждой семье не хватает хоть маленького, но чуда. Для счастья, — подумал Иннокентий и бочком протиснулся к дракону.