Сингулярность (сборник)
Шрифт:
– …в общем, – заканчивал речь представитель Феофанова, – этот вопиющий случай показывает, что экзоскелеты не безопасны, как отмечено в заключении экспертизы Министерства труда. Следовательно, работодатель не имеет морального права увольнять работников за то, что они не хотят рисковать здоровьем.
– Уважаемый судья, – сказал Валентин, – у меня есть чем опровергнуть слова моего оппонента.
– Пожалуйста, Валентин Юрьевич.
Адвокат направил страничку медицинской карточки Серова на все мониторы в зале. Выждав, значительно произнес:
– Это история болезни
Все уставились на адвоката, в глазах недоумение: вроде сидел тут, никуда не выходил.
– Прочтите заключение о химическом составе крови Валерия Анатольевича на момент поступления его в больницу, – продолжил Валентин.
Дубинина углубилась в изучение. Феофанов и представитель сгорбились над мониторами, чуть ли не упираясь в поверхности носами. Лишь Серов как-то неуютно завозился на стуле, опустил взгляд.
Просмотрев документ, Дубинина уставилась на Серова, тот съежился под ее взглядом.
– Валерий Анатольевич!
Серов опустил глаза.
Судья, выждав паузу, заговорила:
– В данном документе сообщается о том, что на момент вашего поступления с тяжелой травмой верхней правой конечности в городскую больницу в крови у вас зафиксировано повышенное содержание алкоголя. Что вы можете сказать суду по этому поводу?
Серов склонив голову, промямлил:
– Ну-у, понимаете, у друга был день рождения, выпивали. Я засиделся допоздна, а утром на работу… похмелился, понимаете, как же без этого!
Глаза судьи слегка расширились, брови приподнялись.
– Валерий Анатольевич, разве вы не знали, что алкогольное опьянение отрицательно сказывается на работе мозговых имплантатов? Вас не предупреждали об этом перед внедрением чипа?
– Предупреждали, – произнес Серов, тяжело вздохнув.
– И зная это, вы пошли на работу? Вам повезло, что по вашей халатности не пострадали окружающие.
Лицо Серова залила краска.
Дубинина взглянула на Валентина.
– У стороны ответчика еще есть что добавить?
– Ничего, ваша честь, кроме моего возмущения тем, что этот факт не был отражен в прессе.
Судья кивнула. Представитель Феофанова зло уставился на Валентина.
В течение оставшихся сорока минут представитель истца пытался приводить все новые и новые доводы, задавал ответчику несуразные вопросы, но Валентин понимал тщетность его попыток. Понимал, кажется, и сам Феофанов. С каждой минутой он все больше грустнел. Бледное, задумчивое лицо осунулось, глаза уставились в пустоту. Валентину стало жаль его.
После суда Валентин решил поехать домой, отказавшись от предложения Алексея Алексеевича отметить победу. По сути, отмечать было нечего, Валентину ничего не стоило показать судье правоту директора. Тем более что представитель истца – откровенно слабый юрист и такой же «устаревший» человек, как и его клиент. Мамонты, как Валентин сказал Светлане об адвокатах своего бюро. И не потому, что большие и солидные, а потому что вымрут…
Идя по длинному коридору,
Проходя мимо приоткрытой двери, услышал знакомое имя. Заглянув, он увидел представителя Феофанова. Тот, стоя к нему спиной, злобно шипел в трубку:
– Аркадий Петрович, вы же обещали. Да… Да… Он выиграл дело, судье ничего не оставалось, как признать увольнение правомерным. Вы же уверяли меня, что доверите представительство Крапухина профану…
Валентин от удивления приоткрыл рот. Аркадий Петрович? Уж не с шефом ли разговаривает этот горе-юрист?
Тот, не замечая, что за ним наблюдают, продолжал:
– По-вашему, виноват я? Не подготовился? Да, я недооценил этого молокососа, но ведь я рассчитывал, что вы пришлете олуха, вы ведь сами говорили…
Валентин нахмурился, сомнений быть не могло, шеф каким-то образом связан с истцом. Неужели ему заплатили, чтобы он назначил представителем какого-нибудь… м-м-м… профана?
Вот, значит, кем шеф меня считает, мелькнула злая мысль. Но откуда у Феофанова столько денег? Шеф на мелочи не разменивается…
– Что я теперь скажу хозяину? – продолжал напирать представитель. – Это же колоссальные потери, вслед за Крапухиным и подобным ему другие фирмы станут потихоньку переходить на всякие экзоскелеты, сверхлегкие материалы и прочее. Кто тогда будет покупать старое оборудование? Я вас спрашиваю, кому будут нужны отбойные молотки, электродрели, трубосгибатели? Да простые лопаты, в конце концов? Их даже дачники скоро покупать перестанут. Что прикажете делать производителям? Да у них на складах готовой продукции пылятся горы.
Валентин не стал дослушивать, и так все ясно.
«Обидно даже не то, что шеф оказался сволочью, – подумал Валентин, – а что сволочью, опозорившей имена цивилистов прошлого, о которых так напыщенно вещает. Обидно то, что он посчитал, что раз у меня мало практики, то… я слабее… А еще жалко Феофанова, выступившего игрушкой в руках непонятно кого. Надо будет попросить Алексея Алексеевича, чтоб еще разок предложил Феофанову сделать апгрейд, вдруг да согласится теперь…»
С этими мыслями Валентин сел в автомобиль и дважды кликнул по экрану навигатора. Через пятнадцать минут он был дома.
Услышав щелчок, Валентин не сразу сообразил, что его вызывают. После второго щелчка соизволил глянуть входящий звонок. Светлана, как всегда аккуратная и миловидная, с неодобрительной гримасой смотрит через стекла очков.
– Валентин Юрьевич, опять вы играете? – обвиняюще спросила она. – Шеф, когда же вы наконец повзрослеете?
Михаил Уткин
По образу и подобию
«Я знаю, для чего живу. Я призван уничтожить зло. Ползучее зло заполнило мир, пронизало пространство. Человечество впало в искушение. В мир пришла Блудница на Красном звере. Бесы подняли тварь, и князь мира сего правит бал… И грядет, грядет пришествие Антихриста. Оно вот-вот, оно рядом! Видения предсказательницы должны значить только одно!»