Сингулярность тьмы

Ахмедов Амин

Взяв все необходимое, я тайно покинул столицу с торговым караваном, идущим на Восточную окраину. Обычно эти караваны строго проверяются, т. к. на восток идут в основном контрабандисты. И это не случайно. Восточная окраина взята под режим особого контроля, который подразумевает жесткий контроль за всем, в том числе и товарооборотом оружия, боеприпасов, книг, алхимических ингредиентов и многого другого, что, по мнению гвардии, может представлять даже малейшую угрозу.

Еще во времена первых императоров была продумана очень интересная и эффективная система дорог. Через всю империю проложена широкая дорога, способная вместить в себя десятки одновременно движущихся караванов. От главной дороги, в сторону крупных провинций и городов, пролегают дороги чуть поменьше. Эти дороги, в свою очередь, разветвляются внутри самих провинций, и ширина дороги уже зависит от ее значимости. Крупные тракты регулярно патрулируются и имеют разного рода перевалочные пункты. Но путешествие по более мелким провинциальным дорогам может стать причиной разорения

или даже смерти. Множество банд свирепствуют на окраинных дорогах, из-за чего торговцы все реже идут по этим путям, а местное население и вовсе не покидает своих поселений, дабы не рисковать. Всем уже давно известно, что самостоятельно грабители действовать не могут, ибо в бою с городским патрулем шайке мерзавцев не выжить. Местные власти закрывают глаза на грабежи и тайно направляют бандформирования. Об этом знают все. Торговцы вынуждены платить местным графам за безопасный путь, это вдобавок к тому, что часть награбленного идет в карманы этих же графов. Местных правителей пытались засудить, но продажный суд всегда оправдывал обвиняемых. Гвардия даже пыталась лично устранять коррумпированных графов, но это не давало результатов, ибо на место одного преступника приходил другой. Эти проблемы можно решить, лишь сменив всю систему, а разрушение нынешней системы – значит крах всей Империи. Никто этого не допустит.

Глава II

Как только наш караван сошел с главного тракта, я продолжил путь один. Восточная окраина была довольно унылым местом. Здесь не было городов, лишь деревянные поселки, разделенные друг от друга многими милями диких дремучих лесов и, соединенные еле отличимыми звериными тропами. В такой глуши можно было буквально исчезнуть, оставив свое имя в длинном списке бесследно пропавших злодеев. Несмотря на все попытки гвардии установить здесь жесткий порядок, эти края становились лишь хуже, все больше привлекая чернь со всей Империи. На местных рынках можно увидеть людей со всех уголков страны. Их привлекает то, что невозможно купить в «цивилизованном» мире, и можно запросто найти здесь. Живодеры предлагают всевозможные инструменты пыток и извращённостей: дробители пальцев, мучительные маски, ковырялки мозгов (крайне страшный инструмент, который через нос проникает в мозг) и множество других славных достижений инженерии. Нередко можно наткнуться и на чернокнижников. Они представляют собой писателей, не нашедших отклика у своих читателей во внешнем мире. Чернокнижники продают в основном разнообразные ритуальные книги, книги с рецептами ядов, автобиографические книги, больше похожие на бред сумасшедшего священника, и множество других произведений о самых сакральных пороках человеческой личности. Но, пожалуй, самой необычной категорией местных предпринимателей являются «укротители». Продают они немыслимых тварей, людей, бананы и просто диковинки. Среди их товаров можно найти одичавших людей, воспитанных зверьми, рабынь, с детства обучавшихся удовлетворять прихоти зажиточных извращенцев, пестрых птичек и свирепых хищников неизведанных южных краев. Восточная окраина может лишь с виду казаться забытой и глухой, но здесь кипит деловая жизнь и население это вполне устраивает.

У местных людей и гостей особое чутье на гвардейцев. За любые обвинения в причастности к гвардии меня могли бы убить прямо на месте. Ненависть людей к гвардии подкрепляется тем, что в этих краях проходят проверки и облавы, часто заканчивающиеся расправой над всем поселением. По этой причине лавки местных «предпринимателей» всегда на колесах и запряжены парой лошадей, дабы уехать из поселка как можно быстрее. Основная часть незаконного товара находится в потайных лесных складах, а найти их может лишь тот, кто спрятал, да и то не всегда.

Я уже неделю скитаюсь по поселкам Восточной окраины, расспрашивая местных об Одебурге. Некоторые лишь пожимали плечи, говоря, что за лесами окраины нет и намека на присутствие людей, другие же смутно припоминали название этого города из детских сказок и легенд. Мне дали задачу отыскать призрак города, который мог находиться где угодно в тысячелетних лесах. Но я заметил одно интересное сходство: чем ближе к границе империи находилось поселение, тем больше знали местные об Одебурге. К сожалению, в отличие от императорских законов, слухи здесь распространяются с очень большой скоростью. Люди уже начали говорить о человеке, который разыскивает Одебург. Возможно, в этом нет ничего плохого, но нервозность местных жителей сделает из любого слуха повод объявить человека агентом гвардии или демоном, а это уже карается публичной казнью. Я отправился как можно дальше на восток, подальше от центра провинции.

Природа Восточной окраины была довольно разнообразна. Холодные леса, лежавшие у подножия величавых гор, могучие реки, и непроходимые болота, в которых изредка встречались небольшие рыбацкие деревни. Несмотря на свою суровость, местные леса были домом многих могучих и прекрасных зверей, кстати, эта провинция во многом известна своими шубами из шкур святых оленей, рогатых кабанов и таинственных горных когтеклыков.

День близился к концу. Согласно моим расчетам до следующего поселения оставалось около дня пути по грязным и извилистым тропам через глухой лес. Идея ночевать в холодном и мокром лесу, возможно еще и под дождем, который в это время года может длиться днями напролет, не внушала мне доверия. В этих забытых краях главной проблемой любителей

поспать в палатке являются не грабители, которые вырезают целые караваны на ночном привале, а дикие звери. Зверей в этих лесах еще не успели перебить. К счастью, в паре верст отсюда должен находиться трактир, там я переночую и заодно накормлю лошадь.

Трактир «Черный лис» был довольно известным в этих краях. Многие использовали его как ориентир, а торговцы любили за возможность переночевать посреди безлюдной глуши, на пути из крупнейшего поселения провинции Остград к восточным шахтам. Таким же счастливым путником оказался и я.

Трактир был полон света, тепла, алкоголя и аппетитного запаха зажаренного рогатого вепря. Я сел за круглым деревянным столом, пропитанным медовухой. Поразительно, но в таких местах шум пьяной драки под сопровождение кривой музыки пьяных музыкантов вовсе не мешает сконцентрироваться, даже наоборот, помогает лучше мыслить. Вот и я думаю, что бы мне себе взять. Это было очень важно, ведь трактирщики – большие сплетники, придирающиеся ко всем мелочам, в том числе и к тому, что едят их гости. Мне нельзя выделяться. Я всего лишь усталый путник. Мне бы чего-нибудь вкусного и сытного, но не очень дорогого. Пить я должен что-нибудь расслабляющее, чтобы спать крепко и полностью отдохнуть, но не слишком расслабляющего, чтобы утром рано отправиться в путь. Итак, ко мне подошла не молодая женщина с очень усталым и безразличным видом лица. Движения ее были как-то расплывчаты. Еле разборчивым голосом она спросила, чего я изволил бы поесть. Без замедления я сразу же ответил:

– Мне, пожалуйста, мясного рагу, пару кусков черствого хлеба и эль «Бородатый шмель».

– «Бородатого шмеля» у нас не осталось, могу вам предложить «Хромого гуся».

– Может, тогда у вас есть пиво «Усатый козел»?

– Да, конечно, сейчас все принесу.

Должен признаться, рагу было очень вкусным, хотя они так и не ответили, что за мясо там было. Ну, а выпив «Усатого козла», меня окончательно охватила послеобеденная лень. Пьяный трактир все глубже погружался в темноту ночного леса, порой даже казалось, что мрак за окном пожирает свет. Музыка начала понемногу стихать, а дебоширы уснули непробудным сном после парочки хороших ударов в голову. За столами остались лишь самые трезвые и самые пьяные. Я сразу же решил снять комнату, пока остальные не проснулись и не сделали то же самое, заодно решив разузнать про объект моих поисков. Спросив об Одебурге, трактирщик приподнял бровь, подумал и, сделав неглубокий вдох, указал на столик у камина. Подойдя к столику, мне представилась следующая картина: мужчина средних лет, с пышными и в то же время мокрыми от выпивки рыжими усами, практически лежал на столе. Как только я присел к нему за один столик, он сразу же начал бормотать:

– Я не сплю, я только лишь прикрыл глаза, не вздумай у меня что-либо украсть.

– Боже упаси, я не вор. Я лишь выпить с вами хочу.

– Чтожжж, в таком случье, я не откажусь от вашей компании.

– Да, и еще, я угощаю.

– ЧТО? Правда? Меня? Брат, я не заслуживаю такой доброты, но твое внимание меня просто поражает. Эй вы! Мне два большшых кружки самого крепкого эля. И побыстрей, а моему другу чего он хочет, и побыстрей! Так что же тебя привело сюда, мой добрый друг?

– Я всего лишь путешественник, который идет туда, куда сам пока не знает.

– Хех, прям как в той песне, где горит очаг и мне до него последний шаг, хык.

– Да, прямо как в той песне. Знаешь, в последнее время люди все говорят про какой-то город Одебург. Может и ты тоже слышал о таком?

– Нет, только не называй этот проклятый город, ааа, слышать не могу, не могуу!

– Спокойнее, я просто поинтересовался. А что случилось? Разве что-то не так с этим городом?

– С этим городом все не так. В этих проклятых руинах не найдешь ничего кроме безумия и порчи на свою судьбу.

– Руины? Проклятье?

– В деревне, из которой я родом, все знали про печальную легенду Одебурга. Город, построенный на пороке, но стремившийся к очищению. Сказки для святош. Не помню точно, я ее слышал в детстве, но от Одебурга остались лишь руины.

– А где находится твоя деревня?

– Наша деревня была бедна. В окружении холодных лесов единственное, чем можно было заниматься – это охотой и тупым собирательством. Но иногда, некоторые старатели отправлялись в руины некого Одебурга, там можно было найти довольно ценные вещи, их мы продавали. Таким же старателем был и мой отец. Но однажды, старик Мэлрой, который частенько ходил к руинам, захворал. Сначала слабость, а потом жар, лихорадка. В конце концов, на его теле начали расти отвратительные круглые наросты, они двигались, извивались, мерзкое зрелище. В предсмертном бреду старик то и дело, что бормотал про руины, про то, как его заразили мертвые лица. Безумие охватило Мэлроя, он бросался на всех, а из миазмов, выросших на теле сильно исхудавшего старика, сочилась какая-то мерзость. Последними в деревне остались мы и еще пара семей. Первым заразился мой отец. Боль от прорастания миазмов не давала ему покоя, он сильно исхудал. Чтобы не заразить нас, отец спал не в доме, а в сарае. В одну из тех ночей он пропал, наверное, сам ушел, прежде чем обезуметь. Мать моя тоже заболела, мы уже остались последними в нашей глухой деревушке. Она понимала, чем все закончится и посадила меня маленького на одну из немногих лошадей в нашей деревне, лошадь знала куда идти. А моя мать, мамочка моя, осталась там одна, один на один со страшной болезнью, в холодном доме, никто за ней не ухаживал…