Синие пташки-пикушки (рассказы)
Шрифт:
Вдруг нога у Кольши провалилась и утонула в земле.
– Хомячья нора, ребята! Чего нам колхозное зерно из скирды молотить, лучше разорим вредителя. Поди, дармоед, набил свои сусеки на зиму!
– А что мы найдем у хомяка?
– засомневался Витька.
– Да и нору у него лопатой не разроешь, а мы с голыми руками. Вон Колька Зыков как-то на Макарьевской поскотине два дня рыл суслика и не докопался до него.
– То суслик, а тут хомяк. У хомяка нора не вглубь, и зерна они на зиму запасают страсть много! Мешками защечными, тятя говорил, натаскивают. Зернышко к зернышку! На ветрогоне или на
_______________
* Т р и е р - сельскохозяйственная машина для сортировки и очистки зерна.
На меже у лога лежала полувысохшая березка, выброшенная с пашни весной после снегозадержания. От нее мы с Витькой отломали три сучка, очистили ветки и вернулись к брату. Его охотничий азарт передался и нам, и мы начали быстро раскапывать извилистую хомячью нору. Даже не замечали, что швыряем землю друг на друга, лишь бы скорее добраться до сусека с чиной. Стало нам жарко, и лопотины полетели на жнивье, рубахи и те прилипли к телу.
– Ага! Вот, вот он, амбарчик!
– заплясал Витька, и я кинулся к дружку.
Кольша тоже закричал, и Витька подскочил к нему. Брат наткнулся в отнорке на хомяка, и тот вцепился ему в ногу. Витька и я еле оторвали его от прокушенной штанины.
– Ничего, ногу он не задел и на штанине дырки не шибко заметны, пришел в себя Кольша.
– Теперь, робя, за склад беремся!
Чистым угольчатым зерном чины мы набили все карманы и насыпали в фуражки. Остатки прикрыли соломой и заровняли землей, а для приметы воткнули обломок палки.
– Бежим в школу!
– опомнился брат.
Однако резво бежать мы не могли. Можно растерять чину из карманов и фуражек. Лог и подавно не пересечешь с прежней прытью. Шли осторожно и на ходу убавляли чину из карманов.
Нам казалось, что времени прошло совсем немного, а на самом деле мы опоздали на последний урок. Возле школы торчать боязно, и договорились дождаться конца занятий за соседним огородом Степана Васильевича. В завявшей, давно исклеванной воробьями конопле мы набросились на чину и наелись ею досыта, а звонка все не слышно. И тут мы вспомнили о своих сумках: если никто из ребят не догадается перепрятать в свои парты и незаметно захватить с собой, то учителя заберут сами и унесут в учительскую. Оттуда сумки отдают не нам, а матерям. И тогда излупит мама нас с Кольшей... Если бы тятя был дома, а не на войне, то не дал бы он нас бить...
Пока ели чину, и не думали о сумках, тогда хвалились, что нам повезло, а одноклассники-то на голодное брюхо решают примеры по арифметике. Ну ежели кто вынесет наши сумки, тому отсыплем чины! А когда после долгожданного звонка ребята разбежались по домам, мы поняли, что куда несчастнее Маньки Теленочковой с ее одними и теми же оценками "кол".
– А если сумки в партах?
– робко заикнулся Кольша, и мы решили проскользнуть незаметно в школу.
Лишь ступили на крыльцо, как навстречу наша с Витькой учительница Таисья Сергеевна Федорова. Ох, не попадаться бы ей на глаза! Не любит она меня и Витьку за наше озорство.
– Прогульщики явились, - сузила учительница серые глаза, и мы прижались к перилам крыльца.
– Завтра без матерей не приходите! Не получите сумки
– спустилась она с крыльца и больше не глянула на нас.
Таисья Сергеевна ушла, и Кольша сбегал в свой третий класс, пошарил в парте, но сумки не было, ее, видимо, отнесли в учительскую. А без сумок из холстины, с лямками через плечо, домой не являйся. Каждый вечер матери проверяют, где сумки, буквари и две тетрадки с чернилкой-непроливашкой. Попробуй не принеси сумку!
Школа опустела, и техничка Матрена Егоровна закрыла ее на медный конский замок - такие раньше вешали на конские пута, чтоб конокрады, по словам бабушки, не угнали лошадей с поскотины или с поля. Замок закрывается винтовым ключом, и его ничем не откроешь. Техничка с хромым сыном Ефимкой Спиридоновым ушли домой. Сумки у них все равно не выпросишь, как огня боятся директора школы Никиту Константиновича Рязанова.
Есть неохота, чине уже не рады. Видно, не зря дедушка Максим на празднике "красной борозды" твердил: "На что колхоз разводит ерманский горох? Не к добру, не к добру ето!" - "А ты не каркай", - оборвал тогда дедушку Петро Семенович. "Я что, я ничего, я в плену у немца отравлялся етой культурой", - оправдывался дедушка.
А мы хоть и не отравились чиной, зато остались без сумок. Если бы не хомячья нора, то успели бы за большую перемену слазать за чиной. Теперь тремся у школы, и забота одна - сумки...
– Нечего, робя, маяться!
– заговорил Кольша.
– В четвертом классе у трубы не заделали дыру. Я залезу с вышки, сумки возьму в учительской и подам Ваське. Ты, Витька, на карауле стой. Ладно?
– Ворами назовут, замок ведь на школе!
– испугался Витька.
– Свои сумки заберем, а свое не воруют. Нечего изгаляться над нами! рассердился Кольша и полез по высокой лестнице на чердак школы, я за ним, а Витька остался у крыльца.
Круглую печь дедушка Егор Олененок перекладывал летом, а дыру у трубы досками не забили, не засыпали землей с чердака.
Кольша без лопотины легко пролез на печь, оттуда спрыгнул в класс. Я ждал на вышке, чтоб принять сумки и помочь ему выбраться наверх.
Кольша что-то замешкался, и Витька не вытерпел - залез тоже на чердак и запыхтел мне на ухо:
– Где он там? А то техничка полы мыть придет и застанет нас.
Кольша вскоре показался в классе, придвинул к печке стол, а на него взгромоздил табуретку. С нее он и подал наши сумки. Вот и все, лишь бы никто не увидал, как мы сиганем с вышки домой! А брат не полез обратно. Он показал какую-то книжку и громко сказал:
– Ребята! Шкап библиотечный открыт, а в нем книжки с картинками! Давайте поглядим, Матрена не скоро управится дома.
– Домой бы, - заныл Витька.
– Какая управа у Матрены? Одни курицы.
– Как хочешь, - пожал Кольша плечами и протянул к нам руки.
Но Витька вдруг стал пролазить в дыру.
Книжек в шкафу, за всю жизнь не проглядеть, а не то что прочитать! И толстенные без картинок, и тонкие с картинками! Эх, так бы и сидел тут, но задерживаться-то нельзя, не дома и не в гостях!.. Да руки сами тянутся посмотреть то одну, то другую книжку. Расселись мы в учительской за столом, будто у себя в избе, и давай разглядывать книжки.