Синигами, обрученный со смертью
Шрифт:
Конец первой части главы
Буду рад вашим замечаниям, и предложениям.
Глава 9 часть первая
Страх, боль и смерть царили вокруг, когда я спускался со стены, неся на своих руках огневолосую бестию. Сестра, как казалось, всего лишь уснула, вот-вот проснется, и вновь заставит своей огненной стихией дрожать от страха своих врагов. Но это было не так, она не скоро очнется, она исчерпала свои силы, осушила источник силы, и даже рыжие волосы потускнели, говоря мне, что Астрид отдалась защите стен вся, без остатка. Даже зачерпнув безмерно из своих жизненных сил, на что указывали потускневшие рыжие волосы моего огонька. Но всего того, на
— Грах! — Разнесся по окрестностям громоподобный звук удара многотонного ледяного голема об стену.
Со стены посыпалась пыль, по всей длине стены, в месте удара, пошли трещины, она не выдерживала ударов ледяного гиганта. А голема было не уничтожить выстрелами из баллисты, бесполезны против него были и катапульты, огромные болты застревали в нем, а катапульты не могли в него попасть. На стены гнали народ с бревнами, камнями и чанами с горящим маслом. Но каждый, кто хотя бы чуть-чуть высовывался на стене, умирал от стрелы, выпущенной из огромного лука великана. Народ умирал десятками, но меня это не волновало, я упорно шел за Брани, бережно неся на руках Астрид. Пробираясь через толпы воинов и испуганных горожан, что словно зачарованные смотрели на трещины, которые разбегались по, казалось бы, не рушимой огромной стене. Мы не стали уходить с улицы, которая выходила точно в то место на стене, которое таранил монстр изо льда
— В этот дом! — Проревел Брани, расталкивая людей и освобождая мне путь. Бой еще не окончен, но сначала нам надо было унести в безопасное место Астрид.
Дом, на который указал мой дед, был затерян среди складов. Невысокий, из старого кирпича, с явно прогнившей крышей, которая еле выдерживала тот снег, который на ней лежал. Все указывало на то, что эта лачужка, хоть и не рабская, но наверняка жители этого дома скоро могут ими стать из-за кабальной, долговой ямы. В таких домах жило самое бедное население столицы, они находились на грани, сегодня ты свободен, а завтра ты уже не принадлежишь себе. Этот мир жесток с теми, кто не может зарабатывать или воевать, свободным рукам здесь очень быстро найдут применение, если эти руки сами не могут найти, чем заняться.
— Гр-а! — Взревел Брани, вышибая всем своим телом запертую входную, косую дверь. Засов, на который она была заперта, с жалобным треском разлетелся на части. И дед замер, смотря на то, что происходило внутри дома, смотрел и я, держа на руках Астрид.
Из полумрака на нас смотрели дети, их было шестеро, их одежда и костлявое телосложение рассказывали смотрящему на них, что они не доедают — мы забрели сейчас к самым беднейшим жителям столицы. Но внутри было чисто, да, бедно, но чисто и аккуратно. Но не это привлекало наши взгляды, старшая девочка лет девяти дрожащими руками направляла на меня с дедом паршивого вида взведенный арбалет. А мальчик лет семи уже подвел к горлу самого младшего ребенка, которого держал на руках, небольшой нож.
— Свои — Буркнул Брани, которого эта сцена не тронула. — Альмонд, клади Астрид на лавку. Хозяйка, разжигай поярче очаг, не жалей дров, мне травы надо заварить.
— Сейчас. — Прошептала девочка и передала свой арбалет мальчику, что недавно держал нож у горла, по всей видимости, своего брата.
Астрид, словно спала, и когда я положил её на широкую лавку, она жалобно всхлипнула, словно её сейчас пытали. Это вселило в меня надежду, что я смогу влить ей сейчас все свои эликсиры, которые всегда были на моем поясе, который я тайком без кинжалов носил даже в академии.
— Альмонд. — Обратился ко мне Брани, вытащив из-за пазухи мешочек с травами, смотря, как я поднёс к губам Астрид бутылек с желтой жидкостью, который восстанавливает силы. — За Астрид я присмотрю, и когда будет нужно, я встречу врага лезвием своего топора.
— Спасибо. — Только и смог я произнести, так как не мог оставить Астрид без уверенности, что кто-то надежный
Я смог влить в сестренку содержимое и красного бутылька, и с облегчением увидел, как цвет её волос перестал тускнеть, а на щеках загорелся румянец. На моем поясе остался лишь один бутылёк черного цвета. Положив руки на свои кинжалы, я решительно развернулся к выходу, и изумленно замер. У самой двери сиротливо стояло незатейливого вида копье, и я клянусь, что оставил его там, у зубцов стены, не далеко от щита, который я отбросил, так как он мешал мне взять на руки Астрид. И никто из живых не мог его оттуда забрать, ведь там остались только мёртвые, пронзенные огромными стрелами. Но копьё стояло у двери, и на его простеньком древке все также была печать, гласившая, что это собственность, но не Агата Юкогамы, а Альмонда Синигами.
— Ты хочешь в бой? — Тихо прошептал я, касаясь древка из потемневшего дерева и с печальной улыбкой добавил. — Я постараюсь, чтобы ты испило сегодня крови моего врага.
Мне показалось, что древко на мгновение нагрелось, давая мне знак, что оно услышало мои слова. Когда я вышел из чужого дома, то снаружи уже пела свою тоскливую песню метель, а с неба не переставая, сыпался снег. Стена уже распадалась на части, не выдержав не прекращающихся таранных ударов ледяного монстра.
— Почему, Агат, ты не мог рассказать, чем ты одарил своих племянников? — Задал я вопрос в небо, выйдя из дома, но небеса мне не ответили, а снег что падал с них, лишь усилился, словно мне в ответ. — Права была Асина, ты сперва делаешь, а только потом думаешь. Но если оно мне поможет, то я скажу тебе, дядя, спасибо.
Я смотрел на голема, который уже был виден в огромную дыру — огромная глыба льда с сияющими рунами на поверхности была испещрена глубокими трещинами. Но голем выполнил свою задачу, пробил стену насквозь, освобождая от препятствия путь пехоте, и теперь медленно кренился на бок, раскалываясь на части. А далеко позади него были слышны яростные крики сотен разумных и рёв боевых животных, что сорвались с места.
Вокруг творился хаос, но он был управляемым, у стены строились все воины, что были сосредоточены в этой части города. Они приготовились принять на себя первый удар штурмующих. В строю стояли бывалые воины, и совсем старики, были и дети, даже младше меня. Все кто мог держать щит и управляться с копьем вставали в строй, рядом с мужчинами стояли и женщины, словно легендарные валькирии, которые не уступят в силе и доблести ни одному мужчине.
Я даже увидел в строю знакомых бандитов, которые как говорят — продадут и родную мать. Но нашему врагу не нужны их матери. С великанами и народами ледяных пустошей не договоришься, не откупишься, рабство или быть съеденным — вот что ждало их, и потому они готовы были сражаться до последнего дыхания за мать, за родной дом, да даже за портовых шлюх. Эти воины, вне зависимости от расы и пола, готовы были защищать свой город, они готовы умирать не за короля, а именно за свой город, за свою жизнь, за своих детей, оставшихся дома, за своих любимых и родных. Но этот мир не такой, как мой прошлый, и отваги и готовности к самопожертвованию для победы тут было недостаточно, нужны были уровни.
В этом строю не было высокоуровневых. Даже среуднеуровневых не было, а те, что неслись на нас, в своих рядах не имели ни нулевиков, ни низкоуровневых. Я это видел, когда еще находился на стене, великаны сияли в прозрение словно костры, а многочисленные маги льда, даже при не высоком уровне, были очень опасны. И не имело значение, что эту орду народы ледяных пустошей собирали не один год.
У строя нескольких сотен воинов я подошел к командиру обороны нашего участка стены, единственному офицеру королевской гвардии, который уцелел после точечного обстрела из луков великанами. Я доложил ему, кто я и какой уровень имею, офицер хмуро посмотрел на меня и поставил в первый ряд под возмущённый крик того, кто занимал это место.