Синигами, обрученный со смертью
Шрифт:
— Не смей! — Проревела сзади Хель, и я почувствовал сильнейший удар в спину и как с хрустом дробя кости в меня вонзается колун. Я упал на душу, увидел то, как из меня хлынула энергия, что начала перетекать в копию Астрид, и как искра в её груди загорелась ярче.
Теперь душа Астрид была наполнена светом, и когда я изо всех сил толкнул её, она плавно опустилось в тело моей сестры. Произошла небольшая вспышка, и душа полностью вошла в тело.
— Ты сдохнешь как собака. — Зловеще проговорила Хель позади меня и, схватившись за рукоятку огромного колуна, не вырывая его из тела, откинула меня словно за ручку в сторону.
— А-а-а-а! —
— Мертвым нет возврата в мир живых! — Зловеще проговорила Хель, вытаскивая из тела Астрид её душу, увитую золотыми нитями, связывающими тело и душу. Чем сильнее тянула Хель, тем больше нитей рвалось, отсоединяя тело от души.
Я пытался встать, чувствуя, как из моей спины, где мгновение назад торчал топор, вытекают потоки энергии, Я смог только встать на колени и, взяв в руки колун, опираясь на него словно на посох, с трудом, через море боли, всё же встал на ноги. Как предупреждала меня покровительница, когда кончится моя энергия, полученная от убийства мага льда, я исчезну в сером пределе реальности. Но мне было плевать — моя схватка окончится лишь тогда, когда я выполню свою задачу или умру.
— Что?! — Взревела Хель — её за руку вдруг схватила Миуюки, не попадая в серый мир, ослабляя хватку богини. Душа Астрид начала медленно возвращаться в тело, золотые нити словно хлынули из тела сестры и плотной пеленой окутали её душу. Хель, вырвав свою огромную ладонь из маленькой ладошки моей мамы, что не видела Хель и проревела Миуюки прямо в лицо — Двоих я вам не отдам!
Через мгновение она уже держала за горло душу Ингрид, которая, как и душа Астрид, парила над телом, и от тела магистра несмело тянулись к её душе золотые нити.
— А хрен тебе! — Взревел я, чувствуя, как начал растворяться в сером пределе нашего мира и моей энергии осталось совсем немного. Я, схватился за колун обеими руками и, чувствуя, как моё тело распадается на части, метнул его в Хель, что было сил.
Колун летел медленно, а душа Ингрид начала истончаться в руках Хель, и когда уже практически пропала, в плечо властительницы мира мертвых ударил обух топора. Он не мог навредить богине, но этого было достаточно, чтобы она разжала свою ладонь, выпуская душу светлого магистра, так и не успев отправить её в загробный мир.
— Ну, ничего. — Зловеще проговорила Хель, разгибаясь и не обращая внимания на душу Ингрид, что вернулась к своему телу и вновь над ним зависла. — Зато в обмен на Астрид я заберу тебя. Двоих тебе не забрать, и когда надо было возвращаться в свое тело, ты сделал ошибку, решив попытаться спасти тупую, светлую душу.
Я ей ничего не ответил, у меня не было сил. Я стоял на коленях перед властительницей мира мертвых, и не мог ей даже ответить — моя судьба была предрешена. И Хель это знала и неспешно приближалась ко мне, а я уже начал терять связь с миром, я угасал. Сперва я перестал видеть, что происходит вокруг, а потом перестал вообще, что либо ощущать. Только редкие звуки доносились до моих ушей, и я почувствовал, как моё горло сжимается, как трещат шейные позвонки.
— Я горжусь тобой, сын. — Прозвучал внезапно в моей голове голос мамы. — Ты сделал все правильно, теперь моя очередь сразиться с Хель.
— Тук,
— Ну что, Хель, поговорим как в прошлый раз, или испытаешь и меня на прочность. — Услышал я голос Миуюки перед тем, как тьма окутала мое сознание.
— Я всегда рада доброй схватке. — Проговорила Хель. — И помни — вам, Синигами, теперь не рады на севере.
— Пусть будет так, но я довершу начатое моим сыном. — Строго и холодно ответила богине моя мама, которая не боялась никого — ни богов, ни смерти, ни течения событий. Ибо она — Синигами, которая прошла свой путь от начала и до конца, и которую уважает сама смерть.
Конец девятой главы.
Коментариям я буду рад, а лайкам особенно))
Глава 10
Под неярким осенним солнцем я мчался домой, что было сил, по пыльным улицам столицы. Моя скорость и выносливость с прошлой осени возросла до такой степени, что со мной потягаться в беге могли очень немногие. Иногда я слышал возмущенные крики стражников, которые встречались мне на пути, и за мной даже попытались погнаться, но куда им равняться с пятнадцати уровневым Синигами, что шел по пути тени. Да, я вновь вступил на этот путь, и прошел по нему достаточно далеко без последствий. Всему виной были серые пределы, которые я теперь с завидной регулярностью посещал, и тень теперь принимает меня как друга, не навязывая свои правила. Но как объяснил мне мой отец Альрик. отсутствие негативных последствий от пути тени — это показатель того, что я могу ступить на множество путей. И конечно, свет магистра Ингрид, что выжгла в прошлый раз мою тень, повлияло на то, что я не чувствую ненависти и неприятия к солнечному свету. Но я больше не достигну единения с тенью, и истинный путь тени для меня закрыт навсегда.
— Стой, паршивец! — Далеко позади раздался крик одного из стражников, которые пытались меня догнать. Ведь у них логика проста, если кто-то бежит, то надо его окликнуть, не останавливается, значит догнать и наказать. — Именем закона, я приказываю вам остановиться!
— Ух, гнида быстроногая. — Дополнил кто-то из стражников через одышку. — Я те ноги переломаю! Герд, я его на выходе из торговых рядов поймаю, гони его на дежурящих возле главной улицы.
Но у них не могло быть и шанса меня догнать. Пятнадцатый уровень был выше моего предельного десятого уровня, даже для еще не наступившего четырнадцатилетнего возраста. Я практически не чувствовал своего веса и мне неведома была усталость или недостаток сил. Да и пыль, которая устилала город из-за многочисленных строительных работ, не приставала ко мне, а стала надежным другом.
Теперь я начал все сильнее чувствовать единение со своим изначальным песком. Уже скоро, совсем скоро, я смогу с ним разобраться, как говорила Кьярта, что уже неделю как прибыла в столицу для сопровождения меня и Астрид на территории Кхаргов, где мы будем жить и ходить в академию Светлоликого.
Пыль, что поднималась от моих ног, не сносилась в сторону стражников, а следовала за мной, словно облако, что скрывало меня от их глаз. И я не понимал, как так случилась, что пыль и грязь из моей проблемы стали моими союзниками, а бег стал приносить мне удовольствие.