Синий бриз
Шрифт:
Она вспомнила его пьяный голос: «такая молния проскакивает между людьми, может быть, раз в жизни!».
А может, рассказать все Марку? Это ли не повод – расставить все на свои места? Поймет – значит, у них есть будущее, а не поймет… А что, собственно, такого? Ведь она заставала его на корпоративных вечеринках с рыжей Жанной, чьи острые загорелые коленки крепко обхватывали бедра Марка, а стоны разносились по всему коридору. Марк клялся тогда, что это было ровно столько раз, сколько она видела, но Жозе предполагала, что число его женщин с каждым днем растет в геометрической прогрессии. Он все чаще «задерживался»
– Жозе, электрические нити крепче, чем кажутся на первый взгляд.
– Господи, да почему вас так волнует моя персона? Почему вы не принялись заботиться о Люсиль или о Жаке?
– Наверное, потому, что последние годы мои сыновья обзавелись семьями и стали реже приезжать ко мне. Мне некого учить жизни. – Он снова хитро улыбался. – Вы – самая подходящая кандидатура на их место.
– Вы не боитесь, что эта молнии меня когда-нибудь убьет?
– Я спокоен за вас. Все ваши враги вот здесь. – Он указал на ее голову. – А Шарль – славный малый. Пока, Жозе!
Со сдержанным вздохом она пешком побрела в сторону своего квартала. Париж лежал перед ней – сонный, промозглый и нелюбезный. Казалось, он не хотел ее встречать и принимать. Интересно – а Марк?
4
– О! Какой сюрприз! – Марк широким жестом распахнул дверь и театрально кивнул, приглашая ее внутрь.
Она и так знала, что скандала не избежать. Марк был не очень ревнив, иногда ей даже казалось, что, застань он ее в постели с другим, просто пожал бы плечами и вышел. Но проверить это ей еще не довелось, поэтому развитие беседы Жозе представляла себе смутно. Марк стоял в дверях, а она медлила, глядя на него отсутствующим взором: привычный, родной силуэт, в котором не за что зацепиться глазу. Он был неплохо сложен, но худоват и немного сутулился, из-за чего все костюмы – от стодолларовых до баснословно дорогих – сидели на нем без той доли солидности, которая заставляет уступать некоторым мужчинам дорогу. Он был симпатичным, но выглядел моложе своих лет, что тоже не добавляло ему веса в глазах окружающих. Но это был ее родной Марк. Жозе подавила зевок:
– Марк, прости, но я совершенно не виновата. Ты не представляешь, что произошло.
На нее вдруг выпрыгнула Сицилия. Эта пушистая особа персидских кровей любила хозяйку больше всего на свете, даже больше креветок, а Марка просто терпела. Он со скрытым неудовольствием называл их «сестричками», особенно, когда они, свернувшись калачиком, устраивались обе на диване перед телевизором.
– Ах ты, моя хорошая девочка! Прости, не могла вернуться к тебе раньше! – Жозе присела на корточки и провела рукой по роскошному белому хвосту – единственному месту, которое позволялось гладить, и снова подняла глаза на Марка.
Он смотрел на нее, подняв одну бровь:
– Ну-ну. Я подожду. Ты сначала поговори с самым близким и дорогим существом, а потом и моя очередь настанет.
– Марк… – Господи, какая же смертная тоска! – Я не могла вернуться раньше.
– Ты не могла вернуться раньше? Он что, оказался слишком темпераментным? – Марк, как всегда, когда нервничал, потянулся, чтобы поправить пуговицы на рубашке. На этот раз пуговиц под рукой не оказалось, пришлось теребить ворот домашнего свитера.
– Марк,
– А телефона у него в доме не было? Ты даже не могла поздравить меня.
Жозе вспомнила Себастьяна. И вправду, зачем гасить огонь? Шарля она никогда больше не увидит, но теперь ей стало понятно, зачем он появился в ее жизни. Сейчас она расскажет Марку о том, как целых двое мужчин хотели провести с ней ночь, и одному из них это почти удалось. «Почти» не годится. Марку нужны железные факты. Значит, она зря спасовала: надо было до конца довести дело с Шарлем… Господи, как же все просто! Сицилия совершенно не переживает, когда соседский рыжий Кохи, ее общепризнанный муж, застает ее с разной публикой трущобного происхождения. Она просто делает то, что хочет ее душа и тело, и от этого счастлива и свободна!
– Ты знаешь, – Жозе медленно разделила волосы на две половины и начала заплетать косичку, – а телефон у него не работал.
– Почему? – Марк опешил.
– Так я же говорю, была гроза. Всю местность залило, и начались сбои с электричеством.
– То есть ты… То есть я не ошибся: ты была у другого мужчины?!!
– Да, и со мной еще четверо.
– В каком смысле?
– Четверо пассажиров. Мы все провели ночь в его доме.
– В чьем? – Марк был обескуражен.
– Какая разница? Сейчас он уже летит в Штаты.
– А ты?
– А что – я?
– Вы с ним…
– А он провел ночь в моей спальне. Тебе этого достаточно?
– Жозе! Зачем ты так говоришь! Ты же знаешь, я не люблю, когда меня обманывают.
– Так я и не обманываю.
– Но ты изменила мне?!!
– Давно пора было. Или мне – нельзя?
Марк прошелся по комнате, заложив одну руку за голову и с силой потирая шею. Типичный, надоевший жест… Сейчас он подойдет, начнет обнимать и убеждать ее в том, что все это – глупость. Жозе вспомнила его ласки, которые все время были одинаковыми. А ведь ей давно уже не хотелось ни кокетничать с ним, ни возбуждать его интерес, хотя когда-то он так восхищался этим ее даром! С другими – да, а рядом с Марком она чувствовала только скуку, обыденность, какую-то удивительную прозу жизни.
Он остановился около дивана, наклонился к ней, обнимая за шею:
– Малыш мой. Давай забудем все это. Я не верю в твою измену. – Он немного помолчал и отстранился. – Послушай, но от тебя действительно пахнет мужским одеколоном… И я знаю, сколько такой стоит!
– Ну и что?
– Жозе! У тебя опять отросли косички?
– Точно! Сами по себе, пока меня не было дома…
– Так это не розыгрыш? Ты действительно провела с кем-то ночь? Кто он?
– Он? – Жозе усмехнулась. – Разряд молнии. Электрический ожог.
Марк с театральной тревогой пощупал ее лоб:
– С тобой все в порядке?
– Нет. И поэтому я иду спать.
– Ты изменила мне?
– Да.
– Да?
– Марк, я изменила тебе. И буду делать это всегда, когда захочется. Теперь ты либо примешь это, либо мы разойдемся.
– Мы разойдемся.
Она пожала плечами.
– Хорошо.
– Ты так спокойна?
– Я не могу больше жить с тобой, Марк.
– Это разряд молнии помог открыть тебе истину?
– Нет, – она вдруг улыбнулась, вспомнив хитрого Себастьяна, – это я давно решила. А теперь вот – сообщаю тебе.