Синий город на Садовой (сборник)
Шрифт:
– Или спарашютировал ими, – добавил Федя. Когда что-то непонятно, остается острить.
– Ну вас. Чего опять к моим штанам привязались…
– Потому что за тебя страдаем, как ты на себе этот инкубатор таскаешь, – сказал Федя. – Это же для здоровья вредно, когда перегрев паховой области. Знаешь, что там находится?
– Знаю, – без удивления откликнулся Нилка. – Железы внутренней секретности…
– Ох ты, чудо заморское! Не секретности, а секреции.
– Какая разница!
– И вот если их в детстве перегревать
– Чем?
– Когда вырастешь, у тебя детей не будет.
Нилка озабоченно возвел брови:
– Что-то я о таком не слышал…
– Господи, а где ты мог слышать? Я-то услыхал в Степкином садике, там врач собрала родителей и лекцию им читала про это. Ну а я вместо матери всегда за ним прихожу, врач и говорит: пусть мальчик послушает, ему полезно… А ты ведь на такие лекции не ходишь…
– Зато я читал с'специальную литературу о половом воспитании, – спокойно сообщил Нилка.
Федя и Борис даже рты приоткрыли. Федя сказал:
– Любопытство прорезалось?
– Нет! Мне нужно было узнать, может ли кто-нибудь в человеческий зародыш внести чужую программу, со стороны.
Федя с Борисом так и сели. Потом Борька спросил:
– Какую же ты программу хочешь в зародыш внести?
– Да не я! – Нилка засопел и решил: – Хорошо, я вам скажу. То пятнышко на ноге… Я с'совершенно уверен, что это звездная метка… Инопланетяне вложили в меня какую-то свою программу, а метку сделали, чтобы потом отыскать меня… Я поэтому ее и прячу…
– Ну, Нил… – ошалело выдохнул Борис.
А Федя с не меньшим изумлением спросил:
– Что за программа-то?
– Если бы я знал! Может, для задания какого-нибудь. Или для опыта… Я ведь даже не знаю, добрые эти инопланетяне или злые. И чем все это кончится…
– Нилка, у тебя фантазии на целый Союз писателей, – сказал Федя.
Борис же поинтересовался:
– А ты в себе что-нибудь чувствуешь? Ну, такое, звездное?..
– Иногда… Вот, летаю маленько… А один раз бумажного голубя со стола взглядом сдвинул!
– Это телекинез называется, – разъяснил Федя. – Сейчас у людей тут и там необычные свойства проявляются! Экстрасенсы всякие, чтение мыслей, магнитные качества. Что ты, Нилка, разве это обязательно звездная программа?
– Но знака-то такого ни у кого нет! Он как созвездие… Наверно, это так выглядит наше Солнце среди других звезд, если смотреть с их планеты… Я даже на "бэкашке" хотел рассчитать, где она находится, но тут надо астрономию знать…
Нилка сел на край дощатого стола и пригорюнился. Феде стало жаль его: по правде ведь верит в свою звездную заклейменность… Он хотел сказать Нилке что-то утешительное, но тут появилась Оля с бутербродами на тарелке:
– Лопайте… А проявитель залили?
– Нет еще. Тут Нилка нам свой полет показывал, – сообщил Борис. – Знаешь, немножко получается… Нил, покажи!
– Сразу второй раз это не выйдет… –
– Ну, дождись, – разрешила Оля. – Потом вместе полетаем. – Она решила, что ее разыгрывают. А Нилка обиделся. Не так, как раньше, – надуется и вмиг оттает, – а всерьез: влажно заблестели глаза. Он положил на доски бутерброд.
– Чего вы сегодня… такие… Дразнитесь и дразнитесь… Я думал, что хоть вы-то никогда дразниться не будете. Я вам все рассказываю, а вы…
Стыдливое молчание наполнило гараж. Потом Борис осторожно проговорил:
– Нил, да ты что… Мы же не дразним тебя, а шутим. Потому что… ну, друзья же всегда шутят. Вот если бы мы с Федором друг на друга за все шутки обижались, что бы тогда было?.. Среди своих какие могут быть обиды!
Нилка помигал, глянул на всех по очереди. Потупился:
– А я, что ли… совсем уже свой?
– А как же! – быстро сказала Оля.
Нилкины губы шевельнулись в намеке на улыбку. Он затеребил на оранжевой рубашке значок с Карлсоном.
Федя задавил в себе неловкость и сказал:
– Если ты обидишься до конца и уйдешь, у нас же все развалится…
– Кино? – шепотом спросил Нилка.
Борис жалобно возмутился:
– Да при чем тут кино? Все! По закону табурета!
– Какого… табурета? – Нилка опять замигал мокрыми глазами.
– Очень просто! Если у табурета одну из четырех ножек отломать, какой от него прок?
Нилка нерешительно возразил:
– Бывают ведь и с тремя ножками табуреты…
– Так это они с самого начала трехногие! – воскликнул Федя. – А если четырехногий с отломанной ногой, разве на таком усидишь!
– На специальном трехногом тоже плохо! – вмешалась Оля. – Ох, мальчишки, я, как нарочно, вчера об этом прочитала! Стихи!
– Где?! – мигом отозвался Борис.
– У Анны Ивановны. Я к ней утром забегала… У нее старые журналы есть, детские. Еще до революции печатались, с "ятями". И в одном там юмор, называется "Мистер Брет"…
– Ну-ка, рассказывай, – велел Федя.
– Ну… там так. Картинки, и под каждой – строчки…
Мистер Брет Надел берет И залез на табурет…Потом не помню, но, в общем, он решил вытереть пыль с люстры и полетел с табурета. За люстру схватился. А дальше:
Прибежали сын и дочь, Чтобы мистеру помочь. Он кричит: "Подставьте стул! Что такое?.. Караул!!" Сын и дочь дрожат в углу, Папа с люстрой – на полу…