Синий, который красный
Шрифт:
Потом Гелла вздохнула и спросила напрямик:
— Они дали нам хоть кого-нибудь?
— Дали, — ответил Экстер со вздохом, — двоих. И только с условием, что… м-м… вырывать их из рук директоров будет Фелла.
— День да ночь — неделя прочь, — пробормотали из тени, а потом голос Гробовщика опять потек сладким ядом, — Экстер, ты можешь делать что хочешь, но в конце этой недели на внешний поиск артефактов должно отправиться еще звено. Артефактор и боевой маг — два старших ученика.
— Два шестнадцатилетних ученика, — тихо
Гробовщик из тени ивы недовольно зашипел, когда было произнесено его настоящее имя. Фрикс несколько отвлекся от пожираемого печенья.
— Некого? Но ведь можно вернуть в работу Дару, девочка талантливая и уже бывала на внешних вылазках…
— И потеряла трех магов прикрытия, — напомнила Гелла.
— Потому что они были полными дуболомами, а сталкиваться приходилось то с нечистью, то с местными!
— Как-как ты их назвал?! Они были моими учениками!
С виду ленивая, с примятыми от валяния на травке волосами Гелла вскочила — и ее братец только вздохнул, вопросительно мотая головой в сторону арены. Иногда он забывал, что при внешней ленивости его сестра обладает еще более взрывным характером.
Парочка удалилась, чтобы разрешить спор самым немирным из всех немирных способов. Экстер Мечтатель провожал их печальным взглядом.
— Этим двоим, — сказал он, когда с арены донеслись взрывы и крики, — в совокупности не более трехсот. Одни из лучших артефакторов и уже учителя — и все равно получают удовольствие… от этого. Но посылать шестнадцатилетних… во внешний мир…
Из тени ивы донесся стон, а Озз Фингал закатил здоровый и выздоравливающий глаза к небесам, что обозначало: «Опять он о своем!»
— Они не знают жизни, кроме той, которую успели увидеть, — продолжал Экстер, трогая струны настроенного банджо, — их забавляют битвы и смерти. Они убивают свидетелей, вы ведь знаете это.
— В основном нечисть, разбойников и палачей! — фыркнул Озз, который, как и все жители Целестии, еще с Сечи Альтау впитал в себя недоверие к такого рода сентиментальностям.
— В основном, — кротко согласился Экстер, — меня не волнует, кто эти свидетели, меня волнует то, что наши ученики упиваются этим. Меня волнует то, что с ними будет потом — шестнадцать лет, они еще дети, и…
— Кроме тебя, здесь нет детей, Мечтатель!
Озз втянул голову в плечи, взрывы с арены приутихли, а из-под ивы донеслось хихиканье мага, который только что приобрел очень ценного союзника. За спинами говоривших выросла статная фигура Феллы, волосы завуча воинственно торчали во все стороны.
— Из года в год твердишь одно и то же, так? Здесь нет детей, сколько бы им ни было лет! После Альтау в Целестии младенцы с первого дня своего рождения тянутся к ножнам, потому что впитывают с молоком: выжить здесь можно только так. Оставь свои речи о том, что нужно их учить музыке и сказкам!
Экстер открыл рот,
С отсутствием все же получилось не до конца.
— Дару можно вводить в дело, — скупо сказала после этого Фелла. Она села, потеснив Озза, который отстранился, как ошпаренный. — На прошлом уроке она почти выбила мне глаз. С этой точно будет все в порядке, если прикрытие не подкачает.
Экстер опять открыл рот и опять ничего не спросил. Гробовщик вопросительно покашлял со своего места.
— Привезла, — отрезала завуч, — Зеленая школа.
— Отморозок, — полуутвердительно и смачно произнес Озз заимствованное из земного мира словечко. Раздался тяжелый вздох Экстера, но директор вновь не сказал ни слова: появление Феллы подействовало на него гипнотически. Завуч тем временем одним движением заставила артефакторный чайник опять закипеть и изобразила хмурый кивок — так, между делом.
— Какой-то Кристо. Судя по тому, что в Кварлассе на него заведен не просто отдельный ящик, а отдельный шкаф — действительно личность выдающаяся.
Из-под ивы донесся неприятный звук, как будто кто-то пытался потереть на терке кости. На самом деле Гробовщик просто потирал в предвкушении ладони.
— А он хоть владеет магией?
— Владеет, — буркнула Фелла, — предупреждая твой вопрос: я спрашивала о его уровне. Эл Колченог долго заикался в ответ.
Это был не показатель. Когда завуч Одонара влетала куда-либо в своей кольчуге, со своим воинственным ежиком и своим мечом на поясе — заикаться начинали даже стражники Целестийской Тюрьмы. Да и заключенные как-то подозрительно притихали.
— Значит, жду его к себе, — пробормотал Озз, ибо уроки Одонара были не для слабонервных, и уж точно не для слабых телом. — В течение недели, так ты сказал?
Экстер Мечтатель впервые с появления на педсовете Феллы осмелился подать голос, и этот голос был робким и уж совсем неподходящим к директорскому статусу.
— Если мальчик не обучен или сам не может овладеть достаточным уровнем магии, его бессмысленно посылать на внешние вылазки. Это может обернуться и его смертью, и смертью артефактора…
Фелла скривилась, но кивнула. Каждый раз, когда с директорским высказыванием нельзя было поспорить, на ее лице возникало одно и то же кислое выражение: «В этот раз я тебе спущу эти слова, но только в этот раз».
— Что второй? — поинтересовался Озз. Он оставил и чайник, и свои снадобья в погоне за информацией.
Завуч безразлично пожала плечами. Она наблюдала за возвращением Фрикса и Геллы с поля брани, то есть, с арены. Брат и сестра шли в обнимку и предавались воспоминаниям во всю глотку — кто кому больше насажал.