Синий, который красный
Шрифт:
И пусть себе летят. Пусть хоть мир станет на попа и спляшет макарену: внутри у него сейчас был ураган похуже.
Ты ведь вернешься в свой мир, подумал Ковальски. Очень скоро ты вернешься в свой мир, и чем меньше минут рядом с ней ты проведешь сейчас — тем меньше будешь помнить ее в будущем.
Ну, и ладно.
Он бросился догонять ее по аллее.
— Лорелея! Лори, послушайте, — она взглянула удивленно: за день он вторично вырвал ее из привычного состояния печали. — Вы же не собираетесь вот так бродить здесь одна? Я просто хотел сказать: погода просто
Она остановилась и посмотрела на него пораженно.
Неудивительно. В окрестностях Одонара разве что Мечтатель осмелился бы на нее наткнуться. И именно потому, что у него, по распространенному мнению, были конкретно не все дома.
Лори сложила руки на груди и приподняла брови, как бы говоря: «А что мне можешь предложить ты?»
Макс с кривой усмешкой продемонстрировал свою верную зажигалку. Попутно не забыл стряхнуть с нее пару цветков сирени.
* * *
— И если говорить о причинах помешательства Гробовщика: нет, я не думаю, что это вызвано Браслетом. Скорее уж тем, что Локсо раньше не встречался с такой тварью за всё время работы деартефактором. Мы торчим над ней уже сколько… пятый день? И до сих пор не смогли даже прощупать все функции. Хотя ты можешь поговорить с ним. Попытаться найти общий язык, это в твоем духе, — Бестия уничтожающе хмыкнула. — Конечно, я имею в виду не Гробовщика, а браслет: вдруг тебе удастся уговорить его, и он развалится сам собой? У Локсо пока как-то не вышло, хотя он испробовал все, что мог. Я тоже пыталась. И вместе мы пытались. С привлечением экспериментаторов, Убрака, Пиона, Фрикса и Геллы и Холдон знает кого! Есть теория, что для уничтожения браслета нужно его надеть, но рисковать так… Мечтатель!
Молчание в ответ. Впрочем, Экстер умудрялся даже молчание сделать лирическим и исполненным своеобразного драматизма.
— Мечтатель!
На сей раз Бестия оглянулась по сторонам. Сама она стояла в коридоре третьего этажа артефактория — возле того помещения, которое вот уже последние тридцать лет намечали сделать музеем Одонара.
Рядом с ней не было ровно никого. А директор обнаружился в пяти шагах позади: пристроившись на широком подоконнике у окна, он бережно выводил по свитку буквы.
— Что ты… — сквозь зубы начала Бестия, но тут же осеклась и пробормотала: — Хотя можешь не отвечать. Наверняка это не конспект моих слов, а твоя очередная писулька.
Молчание.
— Очнись, тебе сказано!
Экстер отмер, только кончик пера продолжил двигаться по бумаге, выводя, вернее, выжигая буквы. Артефакторные перья никогда не писали чернилами.
— Да, Фелла. Пока что все выходит довольно печально.
— Да неужели ты додумался до такого…
— И у меня не хватает последней рифмы.
Иногда Фелла удивлялась своему терпению. А также Магистрам, которые на все ее вопросы типа: «Что будет, если я ему просто сверну шею?» — испуганно вытаращивали глаза и отмахивались.
— Ты даже не пытался услышать, да?
Экстер провел пером по губам и слегка сдвинул брови в знак сосредоточенности:
— Что? Браслет, да… Да, мне казалось, я слышал, Локсо удалось выяснить хотя бы что-то о «головах»…
— Локсо? — фыркнула Бестия. — Интересно бы знать, не у себя ли в мечтах ты мог это слышать. Локсо одержим одним: избавиться от этой проклятой штуки. «Головы», «хвосты» или еще что-то его не интересуют. Это мне приходится торчать над браслетом с утра до вечера!
Директор отвлекся от поиска последней рифмы и посмотрел на Бестию встревожено.
— Тебе? Но ведь это может быть… достаточно опасно. Может быть, я мог бы подстраховать…
— Зачаровывай перья, — огрызнулась Фелла, — пиши стишки и проверяй почтовых птиц. Для тебя и это — чрезмерная нагрузка. И если ты вдруг решишь дослушать о браслете: пока что похоже, что он — «девятиглавый». Мы рассмотрели очевидные, поверхностные функции: сводит с ума людей, притягивает нежить, скрывает личину нежити под человеческой маской. Если углубляться дальше, в основные энергетические узлы, становятся видны еще функции управления нежитью — конечно, если надеть эту дрянь на руку — и призыва хозяйки браслета-Гекаты…
Она резко оборвала отчет, когда поняла, что Мечтатель опять не слушает. На этот раз даже не стала окликать, потому что окликнуть цензурно все равно не выходило.
— Как странно, Фелла, — проговорил Экстер, вглядываясь в окно, выходившее на сад, — настает Хмурый Час, но ведь сейчас для него еще рано. Радуги почти не видно.
Подсвеченное предгрозовыми отсветами лицо директора стало призрачно-серым, и в коридоре тоже потемнело. Бестия раздраженно заломила пальцы в жесте боевой магии: «Направленный огонь». Факел на стене вспыхнул и задымил, когда в него ударила струя пламени.
— У тебя даже при солнце — Хмурый Час, — неприязненно заметила завуч — Вчера мы прощупали функцию пробуждения артефактов — дополнительная сложность. Если браслет и дальше будет пробуждаться — могут забеспокоиться вещи в артехране, а дальше… Думаю, Геката создавала эту тварь не меньше сотни лет. Питала кровью жертв, встраивала осколки других артефактов. Соваться слишком глубоко в браслет опасно: с виду там полный… Альтау.
— Я мог бы… — опять попытался Мечтатель, но наткнулся взглядом на непреклонное выражение на лице Бестии и замолчал со вздохом.
— Уволь. Иначе вся куча бумаг, которые на нас наваливают из Семицветника, свалится на меня после твоей смерти. А теперь умолкни, перестань писать стишки и дослушай самое важное, — на этих словах Бестия сделала ударение. — Уничтожить браслет в данный момент мы не можем. Для этого нужно открыть основной узел, а для вскрытия узла… судя по всему — надеть браслет на артемага. Пока нам на пару с Локсо удалось только убрать «фон» одной из «голов»: той, которая сводила с ума людей. Целестию не наводнят орды сумасшедших — за это можно быть спокойными…