Синий краб
Шрифт:
А кусты перестали шептаться. Наверное, ждали, что же будет. И они дождались удивительного. Мальчишка негромко крикнул и бросил котелком в страшные глаза. Бросил и не побежал. Глаза шевельнулись и замерли.
— Ладно! — звонко сказал Виталька. — Значит ты не живое! Ты бы убежало!
И он пошел через поляну. Сердце беспорядочно колотилось, но он дошел до другого края кустов. И за два шага Виталька увидел, что никаких глаз нет. На высоких стеблях цвели две большие ромашки.
Виталька нашел котелок. Ромашки срывать он не
Через десять минут котелок висел над огнем. В нем закипал густой коричневый чай.
Виталька сидел у костра. Он завернулся в плащ и прижался щекой к отцовскому плечу. Плясало пламя. Оранжевые блики долетали до черных кустов. За костром был виден темный берег и светлая река. Вода отражала небо с медной полоской зари у самого горизонта. Ближе к зениту небо казалось совсем темным, ночным, а за рекой оно еще было вечерним. И там, где вечер смешивался с ночью, висел узкий месяц, а недалеко от него — белая переливчатая звезда.
— Как она называется? — спросил Виталька. — Вон та большая звездочка, не знаешь, папа?
— Знаю. Это Венера.
— Я тоже знаю. Нам рассказывали, что там есть моря. Правда?
Отец обхватил Витальку за плечи, прижал покрепче.
— Мало тебе океанов на Земле? Там, на Венере, есть, говорят, и леса. Черные и дремучие.
— Ну и что?.. — сказал Виталька. Он вспомнил тропинку в ночном кустарнике и пожалел, что нет здесь Юльки. Она бы, небось, ни за что не пошла бы там одна. А он пошел. Но Юлька не видела этого. Значит, придется все-таки прыгать с шестом, чтобы доказать ей…
Виталька устроился поудобней и стал ждать, когда закипит чай.
Прыжок Витальку теперь не пугал.
1959 г.
Бабочка
Дул сырой октябрьский ветер. Он бросал на тротуары кленовые листья, похожие на ярких бабочек. Листья сначала празднично желтели на мокром, чёрном асфальте, потом пропитывались влагой и делались блеклыми и скучными. Дождя не было, но серые облака низко нависали над крышами.
Шурик понуро шагал из школы. Нет, плохого ничего с ним не случилось. Но он привык, чтобы каждый день случалось что-то хорошее, а разве может произойти что-нибудь радостное, интересное в такой хмурый день, как сегодня?
И оказалось, что может…
На тротуаре валялся спичечный коробок. Шурик ударил по нему носком ботинка, коробок подлетел и перевернулся вверх наклейкой. Наклейка оказалась оранжевой, с чёрным всадником в широкополой шляпе.
«Красивая,» — подумал Шурик и решил: — «Отдам Глебке, ему пригодится».
Глебка был соседом Шурика. Он учился в пятом классе, а Шурик только во втором, но они были друзьями.
Глебка очень
Глебка внимательно рассмотрел наклейку и сказал уверенно:
— Мексиканская. Вот гляди, тут написано…
— Ме-хи-со, — с трудом разобрал Шурик мелкие чёрные буковки.
— Эх ты, «мехисо», — рассмеялся Глебка. — Мексика. Это по-испански…
Чтобы выломать верхнюю крышку с наклейкой, Глебка открыл коробок. Вот так штука! В коробке была вата, и в ней лежала похожая на маленькое толстое веретено куколка бабочки. Она была коричневая и твёрдая. Шурик осторожно положил куколку на ладонь и вопросительно взглянул на Глебку.
— А она… тоже мексиканская?
Глебка сморщил лоб и думал с минуту.
— Ага, — мотнул он годовой, — конечно. Раз коробок из Мексики — значит и она… Наверное, какой-то учёный ездил туда охотиться за бабочками и привёз кокон в коробке. А потом потерял.
— Ты, наверно, врёшь, Глеб, — сказал Шурик. — Какой ещё учёный?
— Ну, откуда я знаю. Не хочешь — не верь…
Они решили положить куколку между оконными рамами. Может быть, весной, когда пригреет солнце, появится на свет чудесная бабочка.
— Ты отдашь тогда мне её? Для коллекции? — Попросил Глебка.
Шурик удивился:
— Разве ты собираешь бабочек?
— Нет ещё, но буду…
— Ладно, отдам.
Шурик уронил куколку между рамами у себя в комнате, и она закатилась в самый уголок. Это было неудачно, потому что солнце туда стало заглядывать лишь в конце марта.
Март был беспощаден к снегам. Сугробы у заборов исчезли и кое-где появились уже чёрные полоски земли. Ветер как озорной мальчишка носился в переулках, рассыпая по лужам солнечные блики.
…Целую неделю солнце грело запылившийся кокон, однако он не подавал признаков жизни. У Шурика кончились весенние каникулы, а бабочка всё не появлялась. Глебка заходил каждый день и очень досадовал. Он говорил, что, наверное, апрельское солнце недостаточно горячо, чтобы разбудить тропическую бабочку.
И вот однажды, вернувшись из школы, Шурик наконец увидел её. Бабочка была крупная, почти в половину Шуркиной ладони. Она сидела на переплёте рамы, раскрыв отливающие бронзой крылышки. На каждом из них, коричневом с тёмными пятнышками и пепельно-серыми краями, выделялся сиреневый, с белой каёмкой, кружочек. Никогда Шурик не видел таких красивых бабочек. Он знал коричневых крапивниц, белых и желтоватых капустниц да ещё серых мохнатых ночных мотыльков. А эта бабочка, без сомненья, была мексиканской.