Синий краб

Крапивин Владислав Петрович

23 марта 2000 г.

Моей читательнице

Наде Мицуковой

А все же в мире еще есть такие острова, Где небосвод не задымлен и где чисты ручьи. Представьте — пахнет там травой зеленая трава, И лес там — общий и ничей, и все цветы — ничьи. В вечерней тьме там слышен смех влюбленных и детей. Там сотни мячиков и звезд рассыпаны в траве. Там, повстречав тебя, никто не

вздрогнет в темноте. Ты говоришь ему: «Привет» — и он тебе: «Привет». Там в городах и деревнях хрустально бьют часы. Там ждет ребят на берегу прогревшийся песок. Там старый боцман чинит шлюп, ворча себе в усы… Давай мы к ним туда сбежим! хотя бы на часок…

29 марта 2000 г.

Севастопольским друзьям

Преодолевши два тысячелетья, Возможно, что и третье мы осилим, Простив судьбе обиды и увечья, Которые мы от нее сносили. Мелькает память, словно кинолента — И предо мной опять брега Тавриды, И вновь трепещет парус «Фиолента» И пахнет камбуз жареной ставридой. Скребут рангоут смуглые матросы, Чтоб бог ветров добрее нынче был к ним, И слышны клики юного Юроса, И что-то плещет в глубине бутылки… О, скорость ветра в парусном движенье! Такой восторг, что самому не верится… О, вкус настойки, где Пинаев Женя Развел в спирту какой-то лютый перец!.. …Порою хворь приходит к нам без стука, Но глянь! — и снова флаг регаты реет. Да, жизнь — не столь уж пакостная штука (Хотя могла б, конечно, быть добрее).

11 декабря 2000 г.

Детство

Пятилетнему легко на белом свете, Даже если в доме хлеба нет порою. Вьюжный год к концу подходит, сорок третий, Будет елка с довоенной мишурою. У меня в душе безоблачно и чисто, Ни сомнения, ни страх меня не точат. Есть оладьи из картофельных очисток, Есть письмо, что папа ранен, но не очень. Непонятно, отчего же мама плачет: Ведь отец к весне приедет дней на сорок — Это твердо пишет старший военврач ей… — Мама, можно я пойду кататься с горок?! …Вечер. Лампа. В окнах сказки снеговые, На стекле предновогодняя картина. Чтобы мама не грустила, я впервые Книжку ей читаю вслух — про Буратино.

26 декабря 2000 г.

Макс

…Все утешали: «Он старый был, Что же теперь поделаешь…» …Мчалась машина за город, Поле блестело белое. Ехал мой кот в багажнике, В наволочку завернутый. Снег мне казался сажею. Впрочем, держался твердо я. Мол, все печали отброшены И никакой катастрофы нет. Только молчал: откроешь рот — Слезы рванутся, как кровь из вен. …Все он прощал мне, мой ласковый, Всех моих бед поверенный… Мы

схоронили Максика В мерзлой земле у дерева. Рядом воткнули, как колышек, Тонкий осколок шифера. …Рыжее мое солнышко, Как без тебя паршиво мне.

Февраль 2005 г.

Новогоднее

Евгении Ивановне Стерлиговой

Два года сошлись — будто стукнулись лбами — В потоке времен ли, на звездной орбите ли… А в стойле соломой хрустит Алабама — Лошадка, что в будни катает любителей. Ей п о фигу все — и вселенной скольжение, И Хроноса тайны, и звездные силы. Мечтает лошадка: пришла б тетя Женя И сладким кусочком ее угостила. Кобылка права. Зачастую и людям От жизни не очень-то многого надо: Пускай бы пришел к тебе кто тебя любит И дал на ладони кусок рафинада…

30 декабря 2005 г.

* * *

Едем мы… Город Сарапул. И впечатление блёклое. Что же вдруг так царапнуло Памятью детства далекого? Лето военное. Папа С кубиком в пыльной петлице. «Я на денек из Сарапула. Завтра уже — на позиции… Скатка, ремень, обмотки. «Ну-ка, сынок, взгляни-ка…» — На полинялой пилотке Звездочка-земляника. Млея от счастья до слез почти, Был до полночи без сна я: Папа отдал мне звездочку — Видно была запасная… Утром мы шли до вокзала — Папе на фронт пора. С папиных плеч не слезал я, А скатку его нес брат. «Смерть фашистскому зверю!» — Кричал плакат у завода… Срок до Победы — не мерян. До Сталинграда — полгода…

Март 2006 г. Поезд Свердловск — Москва

Март

Я, грешный, родился в день Покрова. Верней, под утро — день лишь начинался. В газонах стыла желтая трава, И первый снег согреть ее пытался. Зевая, город выключал огни, В рассветной жиже тихо звезды меркли, И говорят, что колокол звонил Единственной незапрещенной церкви. Родившемуся в давнем октябре Быть октябренком суждено все годы — Не тем, кто красной звездочкой согрет, А кто всегда весенней ждет погоды. Осилив ревматизм военных стуж, Я март встречал, как праздник жизни новой, И в синеву раскинувшихся луж С руки пускал кораблик свой сосновый. …И все быстрее мчатся октябри, Скрипит, в груди стираясь, шестеренка, А в лужах марта все скользит мой бриг, Отпущенный с ладони октябренка. Плыви по отраженьям облаков. Твой след в воде — начало новой строчки. Как хорошо, что осень далеко. Как хорошо, что набухают почки…

Март 2006 г.