Синий луч
Шрифт:
— Над этим стоит подумать. — Горчаков отошел к окну, облокотился на подоконник. Вертя в руках незажженную сигару, долго молчал. Потом несколько раз повторил: — Подумать... Подумать...
Крузе напряженно ожидал. Он действительно верил в этого Горчакова. Провести шесть лет в центре немецкой разведки, передавать такие сведения, от которых кружилась голова у многих, и остаться в живых — это даже удачнику Крузе казалось сверхъестественным. Тем более, что Крузе знал: у них в агентуре были
Горчаков выпрямился, закурил, решительно сказал:
— При одном условии.
— Говорите.
— Тропинин должен быть мертвым.
— Что?!
— Тогда нет! Поезжайте сами.
Крузе задумался. А если Горчаков не добудет «санита», кто скажет о синем луче? Сколько надо будет времени, чтобы разузнать? И где будет он, Крузе? Пожалуй, ему не миновать участи кое-кого из неудачников. Компания с ними не церемонилась...
— Согласен, — тихо сказал он.
Горчаков подошел и, глядя в упор, сказал:
— В смерти Тропинина я должен убедиться сам.
— Не верите?
— Знаю по себе.
— Хорошо! План?
— Никакого, кроме того, что его записная книжка должна быть у меня, — Горчаков усмехнулся. — Формулу можете оставить у себя. Она не нужна русским!
— Согласен.
...Через два дня Горчакову показали труп Тропинина. Вскоре Горчаков был переброшен в Советский Союз. В день его отъезда Крузе вызвал к себе Курта Винера.
— Господин Винер, я могу надеяться на ваше расположение ко мне? — спросил Крузе.
— Да, господин Крузе. Я очень признателен вам.
— Так я и предполагал. Угощайтесь, — он пододвинул пачку сигар, подождал, пока Курт закурит.
Винер, отрезая кончик сигары, заметно волновался. На его лице то появлялась, то исчезала виноватая улыбка. Пальцы чуть вздрагивали.
— Скажите, господин Винер, как отнесутся в вашей семье к тому, если вы... ну, предположим, выедете из Берлина на месяц, а может... и два?
Курт растерянно улыбнулся. Ему вспомнился сегодняшний разговор с женой. Она утверждала, что его отправят из Берлина, ведь на улицу Бисмарка не ходят русские искать работу, зачем же Шварцу переводчик?
— Наверное, жена будет возражать, — помог Крузе.
— Понимаете, она коренная жительница Берлина...
— Она останется здесь, — перебил Крузе. — Выехать придется вам одному. За время вашего отсутствия мы будем платить вам... ну хотя бы в три раза больше, чем сейчас. Согласны?
— Разрешите узнать... — Курт замялся. — Да... Что я должен буду делать?
— Об этом мы поговорим, если вы изъявите согласие. Решайте. Я могу подождать день, ну, два... Да, между прочим, я чуть было не забыл, мы с сегодняшнего дня прибавили вам зарплату.
— Благодарю... Я... согласен, — ответил Курт.
Крузе подал чистый лист бумаги.
— Придется дать подписку, господин Винер, что вы о дальнейшем нашем разговоре никому не расскажете, — Крузе пристально посмотрел на переводчика, — ни слова. Но от вас многое зависит, мы вас просим.
Курт Винер подал подписанный лист обязательства. Крузе помолчав, продолжал:
— Американское командование задержало одного русского, — Крузе прикрыл глаза, оперся локтями на стол, немного подался вперед. — Оно предполагает, что это крупный военный преступник. Понимаете, господин Винер, речь идет о русском, который истязал людей сперва в Освенцимском лагере смерти, потом — в Майданеке. Его должны судить, но не хватает кое-каких данных. Короче говоря, командование обратилось к нам с просьбой помочь выяснить эти данные.
— Что я должен узнать? Говорите, — решительно поднимая голову, сказал Винер. — Всех, кто служил в Майданеке, я... я ненавижу!
— О, господин Винер! — Крузе настороженно посмотрел на переводчика. Он не предполагал, что этот тихий, исполнительный немец имеет такие твердые убеждения, и притом совсем противоположные его взглядам. — Вы не вздумайте его сами придушить, — засмеялся Крузе.
— Что необходимо узнать? — твердо повторил Курт.
— Первое — его точный адрес, где он жил до войны. Желательно знать, кем работал и сколько времени. Неплохо было бы узнать, почему он служил фашистам... Но это не так важно, это между прочим. Главное, господин Винер, — Крузе помолчал, поднялся, — главное я вам скажу, когда вы сообщите жене о своем отъезде.
— Я напишу записку. Извещу ее об отъезде.
— Пишите.
Курт быстро написал несколько слов на листе, отодвинул его от себя, быстро сказал:
— Слушаю вас, господин Крузе!
— Запомните это хорошенько. Будучи в Майданеке, русский уничтожал людей каким-то лучом. Понимаете? Раз — и нет человека. Это варварство! Это бесчеловечно!.. Из чего он добывал луч — неизвестно. Из какого-то металла. Нужно узнать, какой металл? Где добывали его? Надо вырвать этот секрет у варвара!
— Его... этот луч, надо запретить! — резко сказал Курт. — Разве мало и без того изобретено для убийства людей?!
— Да, да! Вы абсолютно правы. Его надо запретить, но пока он существует — необходимо немедленно искать от него защиту. Вот для чего нужен этот луч. Учтите, что задание очень сложное. Будьте осторожны, — Крузе наклонился к Винеру, тихо заговорил: — Придется прибегнуть к некоторой маскировке, — и он стал рассказывать, что необходимо сделать.