Синий луч
Шрифт:
— Попадешь ли? — улыбнулся и Горчаков, ощупывая в кармане небольшой браунинг. — Мал он очень...
Коля, хмурясь, из всех сил греб, посматривая на берега. Был будничный день, и на реке купающиеся не встречались.
Вдали показалось село. Все оживились. Горчаков стал готовиться к тому, что он задумал. Саша и Коля с нетерпением ожидали появления людей, надеясь на их помощь.
Здесь течение Донца было не сильное, впереди полуразрушенная плотина. Саша весь подался вперед.
За поворотом глухо зашумело — это Донец, прорываясь через узкую промоину в плотине, по острым камням устремлялся вниз, крутясь и пенясь над омутами. Здесь на самой стремнине торчала огромная, почерневшая от времени коряга.
Лодка показалась из-за поворота и, подхваченная стремительным течением, понеслась в промоину плотины.
Саша чуть приподнялся. На насыпи — никого. Зато на пароме стояла автомашина, около перил было много народу, и с горы к перевозу стремительно мчался мотоциклист.
«Подъедем к парому, прикажу остановиться», — решил Саша. Он сел на лавку и положил руку на ружье.
Лодка вошла в пролом плотины, нырнула вниз, черканула дном по камню, накренилась и, подхваченная стремниной, ринулась вперед.
«Надо ударить лодку боком, — Горчаков прикинул, как опрокинется Саша. — Его разобьет о корягу». Рассчитывая каждое малейшее движение, он скомандовал Коле: — Наляжь! — и улыбнулся при мысли, что Колю прибьет веслом, которое ударится о корягу. Горчаков приготовился к прыжку.
Лодчонка со страшной скоростью мчалась на огромную, черную корягу.
«Сейчас!» — обрадованно подумал Саша, боясь глянуть на паром, чтобы не выдать себя.
Река грохотала, глухо ревела и пенилась, разбиваясь о корягу.
Вдруг Горчаков стремительно метнулся через борт. На берегу кто-то пронзительно закричал.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В августе жителей городка Крутые Горы не спасают от духоты настежь распахнутые окна — здания накаляются так, что и от них несет нестерпимым жаром.
В выходные дни горожане покидают свои квартиры и отправляются кто куда. Страстные любители ловить рыбу забираются подальше от людных мест и, выставив десяток удилищ, зорко всматриваются в поплавки; охотники, оставив дома ружья, забредают в лесные чащи, высматривая угодья для осеннего и зимнего сезонов; художники, расставив
Подполковник Малахов, дойдя до крутого спуска к воде, остановился, хотел взять на руки четырехлетнего сына.
— Я сам! — запротестовал сын.
— Упадешь, — засмеялся отец.
— Не упаду, — заверил сын и смело шагнул на круто сбегающую тропу. — Я уже ходил здесь, — и, балансируя руками, чтобы устойчивее держаться на ногах, быстро побежал вниз.
Из-под ног ребенка покатились камушки, он, заглядевшись на них, забыл о крутизне тропинки.
Отец поспешил к нему на помощь, но сын оглянулся, засмеялся и побежал.
— Вовка! — строго крикнул отец, пытаясь схватить его. Сын сбежал с горки, утонул ногами в песке и со всего маху шлепнулся вниз лицом. — Я так и знал! — сказал отец, останавливаясь над распростертым сыном. — Поднимайся быстрее!
Вовка, тяжело сопя, поднялся, шагнул, потом остановился, снова обдумывая, куда направиться.
Малахов расстегнул ворот гимнастерки, вытер вспотевший лоб.
— Поедем, Вовка, на ту сторону, — предложил он сыну.
— А там мороженое есть? — серьезно спросил Вовка.
— Там дятлы есть, — засмеялся отец.
— Мне дятлы не нужны, я хочу мороженого, — пояснил Вовка. — А потом можно и дятлов.
— Ну, ну, ладно, — улыбнулся отец. — Сегодня твой день. Пойдем вон к тому киоску, там будем купаться, — сказал подполковник. — А привезут мороженое — купим. Но там тоже жара несносная, — говорил Малахов, идя за сыном.
— Товарищ подполковник! — окликнул кто-то Малахова.
— Да! — обернулся он, застегивая воротник.
К нему подошел высокий мужчина и, взглянув на погоны, спросил:
— Вы товарищ Малахов?
— Да, я. В чем дело?
— Товарищ подполковник, я только что приехал в Крутые Горы. Сам я местный житель, Иванов... — Он коротко рассказал о себе и замолчал, ожидая вопросов.
Подполковник, внимательно глядя на него, сказал:
— Слушаю.
Вовка отошел от отца, стащил с себя рубашку и уселся на песок.
— Могу ли я задать несколько вопросов? — спросил Иванов.
— Прошу, — посматривая на сына, ответил Малахов.
— Откуда известно, что геолог Тропинин расстрелян фашистами?
— Из архивов гестапо, — подполковник чуть ссутулился.
— Когда?
— В ноябре 1941 года.
— В ноябре 1941 года... — медленно повторил Иванов и решительно заявил: — Этого не может быть!