Синий шепот. Книга 2

Фэйсян Цзюлу

Только сейчас Цзи Юньхэ вспомнила, почему оказалась на дне Замерзшего моря. Она покачала головой и дотронулась до целебного гриба линчжи.

– Поразительно, из моего тела как будто высосали весь жар.

– Здесь царит вечный штиль, не выпадает ни капли дождя, а море круглый год сковано льдом, потому что на его дне растет чудесный гриб линчжи.

– Почему так происходит? – удивилась Цзи Юньхэ. – Неужели гриб линчжи питается теплом?

Она вскинула брови и непринужденно улыбнулась, не заметив, как потрясла Чан И ее улыбка. Тритон

подозревал, кто скрывается под личиной А-Цзи, но не был до конца уверен, ведь тело Цзи Юньхэ покоилось на дне озера. Теперь он удостоверился, что его догадка была верна. Увидев, что девушка оживленно болтает, шутит и смеется, точь-в-точь как прежде, Чан И задумался, не грезит ли он наяву. Последние несколько месяцев напоминали ему долгий кошмарный сон.

– Что случилось? – забеспокоилась Цзи Юньхэ, заметив, что тритон молчит.

Чан И очнулся и ответил на предыдущий вопрос:

– Линчжи живет за счет тепла. Если съесть один гриб, можно унять внутренний жар, но если жар разгорится снова, тогда один гриб не поможет. Тебе нужно провести на морском дне еще несколько дней.

Тритон говорил сдержанно и сохранял полную невозмутимость. Однако при его словах о том, что болезнь может вернуться, Цзи Юньхэ слегка растерялась:

– Я помню, что ты запретил мне применять магию. Я соблюдала осторожность и не знаю, почему во сне…

Припомнив недавний сон, девушка запнулась. Она вдруг поняла, что женщина в белом была легендарной наставницей Великого Мастера и звали ее Нин Сию…

Цзи Юньхэ нахмурилась:

– В голове все перепуталось. Я не могу вспомнить, почему задействовала силу во сне. Прости, что причинила столько неудобств.

Чан И помолчал, приподнялся и сел.

– Нет никаких неудобств.

Совсем недавно Чан И смирился с тем, что тело Цзи Юньхэ сгинет в потоке лавы. В сравнении с этим все сложилось как нельзя лучше.

Бесстрастный ответ тритона смутил Цзи Юньхэ. Если ей не изменяла память, перед смертью она не успела раскрыть тритону всю правду. Истину знали Линь Хаоцин, принцесса Шуньдэ, несколько учеников Наставника государства и монах Кунмин, который хотел, чтобы Чан И позабыл о той, кому удалось его покорить. Вряд ли у кого-то из них развязался язык: зачем бежать к тритону, чтобы открыть ему бесполезную после смерти Цзи Юньхэ правду?

Загадочное поведение Чан И вызвало в ней неподдельный интерес. Цзи Юньхэ мысленно перебрала поступки тритона, включая те, что он совершил, пока к ней не вернулась память…

– Чан И, – не выдержала она. – Почему ты сказал, что не чувствуешь ненависти ко мне?

Она решила спросить прямо. В замкнутом пространстве купола Чан И не мог уклониться от ответа. Тритон поднял голову, в его синих глазах отразилось сияние линчжи.

– Ее просто нет. Без всякой причины.

Цзи Юньхэ снова впала в замешательство. Она судила по тому, как тритон себя вел после ее мнимого предательства, и ожидала, что большехвостая рыба ускользнет от честного ответа. Но тритон не стал юлить.

Она

тоже приподнялась и села.

– Я предала тебя.

– Да.

– И пыталась убить.

– Да.

– Ты упал со скалы и, по словам монаха, чуть не погиб. Затем провел на севере шесть лет, вынашивая план мести. – Цзи Юньхэ совсем сбилась с толку.

– Так все и было, – подтвердил Чан И.

– А теперь ты говоришь, что не чувствуешь ненависти?

Девушка пристально вглядывалась в лицо тритона, пока у нее не задрожали ресницы. Не зная, как высказать все, что скопилось на сердце, она опустила голову. В конце концов Цзи Юньхэ просто спросила:

– Чан И, неужели ты настолько глуп?

Эта большехвостая рыба перенесла столько терзаний и мук, прошла через множество испытаний – и каким-то образом сохранила доброе, искреннее сердце.

– Почему ты такой добрый? Почему не ожесточился? Ты такой…

Цзи Юньхэ посмотрела на руки Чан И, пострадавшие от его собственных заклинаний во время борьбы с лавой. С тыльной стороны ладони были покрыты порезами и ссадинами. Девушка вдруг расплакалась и нежно взяла Чан И за руки. Ее слезы закапали на свежие шрамы тритона.

– Тобой будут помыкать…

Чан И впервые увидел, как Цзи Юньхэ плачет. Похоже, она жалела наивную большехвостую рыбу. В глубине души Чан И знал, что вовсе не так хорош, как считала Цзи Юньхэ, и далеко не так добр. Он сбился с пути, но прозрел не благодаря твердости духа, а потому, что Цзи Юньхэ вернулась. Даже позабыв прошлое и не узнав тритона, она оттащила его от края пропасти.

Он вытер слезы с ее лица.

– Зато я очень силен. Тебя я уже поколотил.

Цзи Юньхэ рассмеялась сквозь слезы:

– Никто, кроме тебя, не способен так уверенно и смело признаться в том, что поколотил женщину.

Их взгляды встретились, и в его синих глазах заплясала смешинка. Спустя много лет, оказавшись на дне морской бездны, вдали от мира людей, они наконец посмотрели друг на друга с улыбкой.

* * *

Слуга принцессы Шуньдэ проводил Линь Хаоцина в боковой зал дворца.

– Прошу правителя долины немного подождать. Принцесса скоро появится.

С этими словами слуга почтительно удалился. Линь Хаоцин невозмутимо присел, пригубил приготовленный для него чай, посмотрел на чашку и улыбнулся. Даже во времена лихолетья при дворе императора подавали отменный чай.

Вскоре в зал вошла женщина в красных одеждах. Линь Хаоцин встал, чтобы почтительно поприветствовать принцессу, но та отмахнулась:

– Избежим церемоний! Говорите, зачем пожаловали. Если ваш ответ мне не понравится, я прикажу отрубить вам голову.

Мужчина выпрямил согнутую в поклоне спину и посмотрел на принцессу. Сквозь красную вуаль на ее лице по-прежнему виднелись жуткие шрамы.

– Ваше высочество, я провинился однажды и пришел, чтобы избавить вас от тяжкого бремени.

– Тяжкого бремени? Откуда вы знаете, что меня тяготит?