Синий шепот. Книга 2

Фэйсян Цзюлу

Разглядев в глазах Цзи Юньхэ печаль и сострадание, Чан И поспешил ее утешить:

– Я потерял и снова нашел, поэтому плакал от радости. Не нужно печалиться.

Цзи Юньхэ поджала губы:

– Большехвостая рыба, я печалюсь оттого, что у вас под ногами валяется богатство, которого никто не подбирает. Какие возможности для развития Северных земель! Но вы об этом даже не задумались.

Девушка замолчала, взвешивая последние слова Чан И.

– «Потерял и снова нашел», «слезы радости»… – с улыбкой повторила она. – Это признание в любви?

– А похоже? – уточнил Чан И.

– Зависит от

того, кем ты меня считаешь, – поддразнила его Цзи Юньхэ, зная, что тритон всегда смущется, когда речь заходила об отношениях между мужчиной и женщиной.

– На тебе стояла моя метка. Люди в таких случаях говорят: «Вместе, пока смерть не разлучит нас», – ответил Чан И без малейших колебаний.

Цзи Юньхэ удивилась его прямоте:

– Оказывается, вы, подводные жители, хоть и стесняетесь прикосновений, зато говорить о чувствах не боитесь. А если бы я отказалась последовать за тобой на север? Ты бы потерял свою вторую половинку.

– Ты бы жила в моем сердце, – не раздумывая сказал Чан И.

Его слова растрогали Цзи Юньхэ. Опустив голову, она с улыбкой спросила:

– Что случилось с меткой?

– Я поместил тело, где она стояла, в ледяной саркофаг и опустил его на дно озера. Когда в озеро хлынула лава, она выжгла все на своем пути. Тело сгорело… и метка исчезла.

Чан И опустил глаза, вспоминая, какую боль испытал, когда огненный поток поглотил прежнее тело Цзи Юньхэ.

– Можешь поставить новую?

– Да. Если не хочешь, это необязательно.

– Ее нужно поставить, – решительно заявила Цзи Юньхэ.

Потрясенный тритон выслушал ее объяснение:

– Чан И, нам предстоит схватка с Наставником государства, самым могущественным мастером за последнюю сотню лет, и война с императором. Столичный двор утратил поддержку народа, но силу воспитанников Наставника недооценивать нельзя. Мы не всегда сможем быть вместе. Метка поможет узнать, где ты и в безопасности ли находишься. Ее следует поставить, только так, чтобы все было честно.

Честность заключалась в том, что Цзи Юньхэ тоже хотела ощущать связь со своей второй половинкой.

Чан И молча смотрел на Цзи Юньхэ. Не говоря ни слова, тритон бережно заправил за ухо ее прядь и нежно поцеловал мочку… Боль, пронзившая ухо, была знакома, однако вызывала совершенно иные чувства. Поставив печать, Чан И не отстранился, а ласково подул на саднившее ухо, точь-в-точь как дуют малышу на ранку, чтобы та поскорее заживала. Боль совсем не тревожила Цзи Юньхэ, однако трогательная забота тритона согрела ей сердце. Никто никогда не обращался с ней как с бесценным сокровищем. Никто и никогда. Она не могла ожидать ничего подобного ни от Линь Цанланя, который ее воспитал, ни от Линь Хаоцина, с которым вместе росла. С тех пор как Цзи Юньхэ стала верховным стражем, жители Южной долины взирали на нее с благоговением. Никому – ни Цюй Сяосину, ни Ло Цзиньсан, ни Сюэ Саньюэ – даже в голову не приходило, что ей необходимы забота и ласка. И повстречав тритона, Цзи Юньхэ не сразу сблизилась с ним. Долгое время их разделяли обиды и недопонимание. Теперь, когда стена между ними рухнула, Чан И, не стесняясь, заботился о ней.

Девушке показалось, что она тает. Прохладное дыхание Чан И щекотало ухо и шевелило волосы, тревожило чувства и намекало на нечто большее… Возможно,

Чан И ни на что не намекал, но Цзи Юньхэ залилась краской. Подняв глаза, она увидела спокойное лицо тритона, который осторожно дул на ранку, не подозревая, в какое волнение привел Цзи Юньхэ.

– Чан И.

– Что?

– Иногда ты ведешь себя как опытный искуситель.

– Что?

Без лишних слов Цзи Юньхэ обняла тритона за шею и, не дожидаясь, пока тот поймет, что к чему, прильнула к его губам. Льдисто-синие глаза широко распахнулись, разлитое по морскому дну слабое свечение замерцало, а защитный магический купол пришел в движение. Море вдруг стало похоже на малого ребенка, который подсматривал из-за угла и посмеивался в кулачок.

Цзи Юньхэ не разжимала объятий. Поцеловав Чан И, она нежно потерлась губами о его губы. Почувствовав, что тело тритона откликнулось на ласку, Цзи Юньхэ отважилась на следующий шаг и слегка прикусила Чан И за губу. Она тихо стучалась в прикрытую дверь, призывая отринуть сомнения и позволить ей войти…

Синие глаза прищурились, крепкая мужская рука обняла Цзи Юньхэ. Тритон подался вперед и бережно уложил девушку на мягкий песок.

– Ты тоже умеешь искушать, Цзи Юньхэ.

Улыбнувшись, она ответила долгим и чувственным поцелуем.

Глубоко под водой, где день неотличим от ночи и царит девственная тишина, они видели только друг друга, позабыв обо всем, кроме нежного, пьянящего поцелуя, полного бесконечной любви.

43. Опасность

– Почему за столько дней ты ни разу не спросил, как мне удалось воскреснуть? – тихо спросила Цзи Юньхэ, лежа у Чан И на плече.

– Боялся, что если спрошу, то все окажется лишь сном и я проснусь, – ответил тритон после короткой заминки.

Цзи Юньхэ села, погладила тритона по лицу и взяла его за руку.

– Разве это сон?

– Я чувствую себя как во сне.

Девушка улыбнулась:

– Совсем недавно мне даже во сне не могло привидеться, что большехвостая рыба будет так нежна со мной.

Помолчав, Чан И высвободил ладонь и тут же сам сжал ее руку.

– Забудем о прошлом. Ты родилась заново, поэтому мы начнем с чистого листа.

По мнению тритона, былые обиды следовало сбросить со счетов. Цзи Юньхэ не возражала, однако хотела прояснить еще одно:

– Я действительно родилась заново, но ты должен знать, что меня спас Линь Хаоцин.

– Линь Хаоцин?

– Когда из меня культивировали демона, мое тело обрело новый источник силы – внутреннюю пилюлю в области даньтянь [17] . Линь Хаоцин извлек мою внутреннюю пилюлю и подарил мне новую жизнь в теле демона.

Чан И задумался.

– Зачем он это сделал?

– Возможно, в память о былой дружбе, – предположила Цзи Юньхэ. – Почему Линь Хаоцин меня спас, не так уж важно. Важно понять, что он затеял. Думаю, его планы имеют к нам самое прямое отношение.

17

Даньтянь (кит. ??) – энергетический центр, средоточие жизненных сил в области живота.