Синтетический солдат
Шрифт:
Я тут же, не сомневаясь долго, отключил кабель ноутбука от сети и от Интернета и обмотал сам ноутбук проводами, которые тоже намеревался забрать.
– А это? – спросил майор уже у меня.
– Моя собственность. Выделял для сохранности Владимиру Николаевичу на время своей командировки на Северный Кавказ. Дома без присмотра оставить не решился. Там только мои файлы, я уже посмотрел. Владимир Николаевич только Интернетом пользовался. Я сам ему перед командировкой подключал…
Майор посмотрел на Елизавету Николаевну. Она согласно кивнула.
– Мы поедем. Не будем вам мешать. Вы квартиру потом закрыть не забудьте.
Лукьянец
– А избиение сотрудников охраны предприятия, вы считаете, должно остаться проходным эпизодом? Они как-никак при исполнении находились…
– У них на руках, как я понимаю, есть ордер на обыск, выписанный судьей? Мне они этого ордера пока не предъявляли. Попросите их сами, а то меня они могут не понять, и это для них в очередной раз чем-то нехорошим кончится. Может, конечно, и стрессом обойдемся, но может и нечто более наглядное произойти. А вообще бы, Елизавета Николаевна, я бы на вашем месте не рискнул доверить осмотр квартиры этим людям. Не знаю насчет товарища майора, а охранники явно вороватые. Как только вошли, сразу принялись очищать карманы одежды на вешалке. Товарищ майор до карманов добраться не успел. Может, что-то посолиднее ищет. Присмотреть бы…
– Если у вас есть время… – Так она попросила меня не оставлять ее одну.
– Хорошо, – согласился я. – Мне спешить некуда. Вы здесь, в комнате, товарища майора проконтролируйте. А я в той комнате присмотрю за охранниками. Ключи у них после осмотра необходимо забрать и вызвать вашего друга, начальника уголовного розыска, чтобы квартиру опечатали.
– Я ему сейчас же позвоню. Пусть побыстрее приезжает… – Она вытащила из кармана трубку, явно демонстрируя намерения.
Лукьянец откровенно злился. Но старательно это скрывал. И потому, пока Елизавета Николаевна звонила, он принялся заглядывать поочередно во все ящики письменного стола. Но осмотр вел настолько невнимательно, что ни одной бумаги даже не прочитал. Хотя я не знаю, может быть, разыскиваемые документы имели какой-то яркий цвет или удушающий запах. И определить их присутствие можно было бы за секунду.
Я вышел в большую комнату. Охранники тоже по всем шкафам лазили. Что они искали, непонятно. Но я не думаю, чтобы какие-то секретные документы Владимир Николаевич стал прятать среди стопок постельного белья.
Сначала я хотел было сесть в кресло, откуда имел бы возможность хорошо видеть охранников, но передумал, прошел к двери и заглянул в нишу, где прятался перед встречей гостей. Сначала ниша показалась мне глубокой. Но когда я в нее спрятался, уперся во что-то спиной. Сейчас, раздвинув висящую на вешалке старую одежду, я нащупал в темноте стену. Причем настолько недалеко, что это вызвало у меня сомнение. Длина моей руки, наверное, сантиметров семьдесят пять – восемьдесят. А глубина ниши-чулана должна быть чуть меньше полутора метров. Тем не менее, даже при существующей глубине, я никак не мог бы упереться в стену лопатками. Во что же я упирался? У меня по спине пробежал холодок. «Задней памятью» я представил, что кто-то двумя руками отталкивал мои лопатки, чтобы я ему ноги не отдавил. Это было загадкой, которая заинтриговала меня, но в то же время она не должна была бы стать загадкой для охранников, которые подошли, словно заинтересовались моими
– Что? – спросил я.
– Что? – спросил второй.
– Да вот, смотрю, почему я тебя не убил дверью. В чем я допустил промашку? Очень хотелось сработать качественно, думал голову тебе пополам расколоть, а не получилось. Нос, что ли, помешал? Зачем ты такой длинный себе отрастил? Может, еще раз попробуем?
– Спасибо, в другой раз, – охранник вежливо отошел.
– Ловлю на слове, – пообещал я. – В другой раз при встрече обязательно убью… Прячь нос и готовь голову, я постараюсь бить аккуратно…
Обыск завершился без результата. Никаких документов, как я и предполагал, они не нашли и, как мне показалось, больше меня сомневались в существовании этих документов. Охранники вручили Елизавете Николаевне ключи от квартиры и поспешили удалиться.
– Когда начальник уголовного розыска приедет, что ему сказать? – поинтересовался я на прощание, пока дверь за майором Лукьянцем не закрылась.
– А ему что-то обязательно говорить? Если у него будут вопросы, пусть звонит мне.
– Номер…
– Пусть звонит дежурному по управлению. Или номер скажут, или соединят через коммутатор. С этим проблем не возникнет. Главное, чтобы я на месте был. Меня сложно застать в управлении, – майор явно торопился, не желая встречаться с полицией. А охранники уже давно покинули подъезд, о чем сообщила хлопнувшая внизу дверь. И Лукьянец поспешил за ними.
Елизавета Николаевна вздохнула с облегчением. Я облегчения не чувствовал. Мне не давала покоя мысль о том, что же или кто же упирался в мои лопатки в нише за дверью.
И потому я еще раз туда заглянул. Фонарика у меня с собой не было, подсветить было нечем, а в полумраке рассмотреть что-то качественно невозможно. Стены были «обшиты» стругаными и протравленными морилкой досками из тех, что зовут «вагонкой». Такие доски позволяют без проблем скрыть какой-то тайник или ход. Но разбираться с этим ни времени, ни возможности пока не было. Тем более что и Елизавета Николаевна туда же сунулась. Чтобы не мешать ей, я покинул нишу и вышел на середину комнаты. Но ей в этом чулане без меня показалось скучно. И она тоже вышла.
У меня, в принципе, как и у майора ФСБ, желания общаться с полицией не было, но вовсе не потому, что полицейские могут мне задать какие-то неприятные вопросы. Просто не люблю я их брата и иногда не пытаюсь скрыть своего отношения. Но в данном случае мне все же хотелось узнать новости о расследовании, если они появились. Как-никак, а начальник уголовного розыска района должен быть лицом информированным.
Но приехал не сам начальник уголовного розыска, а только два его подчиненных.
– А что Павел Александрович? – спросила Чукабарова.
– У него совещание, – объяснил чернявый старший лейтенант.
Она вздохнула, но возразить не решилась, хотя внутренне, конечно, как все люди, не могла согласиться с тем, что она не является центром вселенной и что вся вселенная вертится не для нее с ее делами. Люди все и всегда эгоцентрики, кроме разве что святых, и все мы привыкли сожалеть, когда другие наш эгоцентризм не принимают за тот, который они обязаны обслуживать, и предпочитают обслуживать свой.
– А… По делу какие-то новые обстоятельства прояснились?