Синтез Йоги. Часть 1
Шрифт:
Всякая форма вещей, одушевленная или неодушевленная - это постоянно поддерживаемое равновесие природных сил в движении, и она подставлена под нескончаемый поток полезных, расстраивающих или разрушающих контактов со стороны других комбинаций сил, которые окружают ее. Наша собственная природа разума, жизни и тела - не что иное как такая созидательная комбинация и равновесие. В восприятии окружающих контактов и реакции на них три принципа определяют нрав принимающего, и характер ответа. Инертный и неумелый, он может терпеть их без какой-либо ответной реакции, побуждения к самозащите или возможности усвоения и регулирования; это принцип Тамаса, путь инерции. Клеймом тамаса является слепота, несознательность, неспособность и невежественность, леность, вялость, неактивность, механическая рутина, оцепенение разума, сон жизни и дремота души. Его следствием, если он не исправлен другими элементами, может быть не что иное, как разрушение формы или равновесия природы без какого-либо нового созидания или новой уравновешенности силы поступательного прогресса. В основании этой инертной неспособности лежит принцип неведения и невозможности, или ленивого отсутствия воли постичь, охватить и справиться с побуждающим или атакующим контактом, предложением окружающих сил и их принуждением к свежему опыту.
С
Но воплощенное существо не ограничено этими двумя принципами Пракрити; есть лучший и более светый способ, посредством которого мы можем иметь дело с окружающими воздействиями и течением мировых сил. Существует, возможно восприятие и реагирование с ясным пониманием, равновесием и балансом. Этот путь природного бытия обладает тем могуществом, что, поскольку оно понимает, сочувствует, оно измеряет и контролирует и развивает побуждение Природы и ее пути; он имеет интеллект, который вникает в ее процессы и ее смысл и может усваивать и использовать; имеет место понятный ответ, который не подавляет но приводит в порядок, исправляет, гармонизирует, выявляет лучшее во всех вещах. Это - принцип Саттвы, поворот Природы, исполненный света и равновесия, направленный к добру, к знанию, к восторгу и красоте, к счастью, верному пониманию, верному равновесию, верному порядку; его темперамент - это изобилие чистой ясности знания и светлой теплоты сочувствия и близости. Изящество и просвещенность, управляемая энергия, совершенная гармония и равновесие всего существа является законченным достижением саттвической природы.
Никакое существо не брошено полностью в единственную матрицу какого-либо из этих принципов космической Силы; все три присутствуют в каждом и везде. Имеет место постоянное комбинирование и разделение их переменчивых отношений и взаимопроникающих влияний, часто конфликт, столкновение сил, борьба за господство друг над другом. Все имеют в большей или меньшей мере или степени, даже если иногда и в едва заметном минимуме, свои саттвические состояния и светлые полосы зачаточных устремлений к свету, чистоте и счастью, отличного приспособления и взаимопонимания с окружением, интеллигентности, уравновешенности, верного рассудка, верной воли и чувства, верного импульса, добродетели, порядка. Все имеют свои раджасические принципы и импульсы и мутные части желания, страсти, борьбы, извращения, лживости и ошибки, неуравновешенных радости и печали, агрессивного толчка к работе и рьяному созиданию и сильных или самоуверенных или пылких или лютых реакций на давление окружения и на жизненные атаки и предложения. Все имеют свои тамасические состояния и постоянно затемненные части, свои моменты или пункты несознания, свою давнюю привычку или свои временные пассивные желания слабовольной уступки или тупого приятия, свои конституционные немощи или двжения усталости, небрежности или вялости и свои падения в неведение и неспособность, депрессию и страх и малодушный ужас или подчинение окружению и давлению людей, событий и сил. Каждый из нас саттвичен в некоторых направлениях своей энергии Природы, или в некоторых частях своего разума или характера, в других - раджасичен, тамасичен в третьих. В соответствиии с тем или другим принципом, обычно управляющим его общим темпераментоми и типом разума и манерой действия, о нем говорят, что он саттвический, раджасический или тамасический человек; но немногие всегда принадлежат к одному разряду, и никто не находится целиком в своем разряде. Мудрые не всегда и не полностью мудры, интеллигент интеллигентен только местами; святой подавляет в себе множество несвятых движений, и подлец не целиком зол: тупейший имеет свои невыраженные или неиспользованные или неразвитые способности, самый робкий - свои моменты или свои пути мужества, беспомощный и хилый - скрытую часть силы в своей природе. Доминирующие гуны являются не неотъемлемым типом души воплощенного существа, но лишь указателем формации, которую оно создало для этой жизни, или в течение своего нынешнего существования и в данный момент своей эволюции во Времени.
**
Когда Садхака однажды отошел от действия Пракрити внутри него и на него и, не вмешиваясь, не улучшая и не подавляя, не выбирая и не решая, дозволил ее игру и анализировал и наблюдал за ее ходом, он вскоре обнаруживает, что ее принципы самостоятельны и работают подобно тому, как машина, однажды приведенная в действие, работает благодаря своему собственному устройству и движущим силам. Сила и толчок приходят от Пракрити, а не от существа. Тогда он осознает, каким ошибочным было его впечатление, что его разум был исполнителем его работ; его разум был только лишь маленькой частью его, был созданием и орудием Природы. Природа действовала все это время в своих собственных принципах, передвигая три общих качества с места на место, как девочка могла бы играть со своими куклами. Его эго все время было инструментом и игрушкой; его характер и интеллект, его моральные качества и ментальные могущества, его творения и работы и подвиги, его гнев и терпимость, его жестокость и милосердие, его любовь и его ненависть, его грех и его добродетель, его свет и его тьма, его вспышки радости и его боль страдания были игрой Природы на которую душа, привлеченная,
Совершенно очевидно, что выход из действия двух низших гун необходим, если мы должны превратить нашу нынешнюю природу в могущество и форму божественного сознания, и в инструмент его сил. Тамас затемнет, и не дает свету божественного сознания проникать в мрачные и неясные уголки природы. Тамас выводит из строя, и лишает силы отвечать на божественный импульс, энергии изменять, воли идти вперед и делать себя податливыми по отношению к великой Шакти. Раджас извращает знание, делает наш рассудок соучастником лжи и подстрекателем всякого ложного движения, расстраивает и искажает нашу жизненную силу и ее импульсы, нарушает равновесие и здоровье тела. Раджас захватывает все высокие идеи и высоко обоснованные движения, и обращает их к ложному и эгоистическому использованию; даже божественная истина и божественные влияния, когда они нисходят в земной план, не могут избежать этого захвата и неправильного использования. Тамас не освещен, а Раджас не обращен - и никакое божественное изменение или божественная жизнь невозможны.
Путем к выходу, казалось бы, должно быть исключительное обращение к Саттве: но здесь есть та трудность, что ни одно из качеств не может одержать победу над двумя своими компаньонами и соперниками своими собственными силами. Если, рассматривая качество желания и страсти как причину беспокойства, страдания, греха и печали, мы стараемся и трудимся, чтобы подавить и подчинить его, Раджас стихает, но поднимается Тамас. Ведь если принцип активности заглушен, ее место занимает инерция. Спокойный мир, счастье, знание, любовь, правильное отношение может быть обеспечено благодаря принципу света, но если раджас отсутствует или полностью подавлен, покой в душе стремится стать спокойствием бездействия, а не твердой основой для динамического изменения. Безрезультатно но правильно мыслящая, правильно действующая, хорошая, умеренная и ровная, природа может стать в своей динамической части Саттвично - тамасичной, нейтральной, бледной, несозидательной или лишенной могущества. Ментальная и моральная темнота могут отсутствовать, но то же будет относиться и к интенсивным порывам к действию, а это является затруднительным ограничением, и еще одной разновидностью неспособности. Ведь Тамас является двойственным принципом: он противоречит Раджасу своей инерцией, Саттве - своей узостью, темнотой и невежеством и, если если и то и другое подавлено, он вторгается, чтобы занять их место.
Если мы призовем Раждас снова, чтобы он исправил эту ошибку, и прикажем ему объединиться с Саттвой, и постараемся их объединенными усилиями избавиться от темного принципа, мы найдем, что мы улучшили наше действие, но что опять имеется подчинение раджасической горячности, страсти, разочарованию, страданию, злости. Эти движения могут стать более благородными в своей сфере и духе и действии, чем ранее, но они не являются миром, свободой, могуществом, самообладанием, к которым мы жаждем прийти. Где бы ни укрывались желание и эго, страсть и беспокойство скрываются там же, и разделяют их жизнь. И если мы ищем компромисса между тремя принципами, с Саттвой во главе, с остальными в качестве подчиненных, мы приходим все еще только к более умеренному действию игры Природы. Достигается новое равновесие, но духовная свобода и мастерство еще вне поля зрения, или пока являются отдаленной перспективой.
Радикально иное движение должно вывести нас из гун и поднять над ними. Должна исчезнуть ошибка, которая принимает действие принципов Природы; ведь пока оно принимается, душа вовлечена в их действия и подчинена их закону. Саттву необходимо превзойти, точно так же как Раджас и Тамас, золотую цепь, точно так же как свинцовые кандалы и сковывающие украшения из смешанного сплава, нужно разбить. В Гите для этой цели предписан новый метод самодисциплины. Нужно внутренне отойти от действия принципов и наблюдать за этим переменчивым течением, как это делает Свидетель, восседающий над волнением сил Природы. Он смотрит, но безучастен и безразличен, равнодушен к ним, находящимся на их собственном уровне, и в естественном для него состоянии поднят высоко над ними. Свидетель видит их, наблюдает за тем, как вздымаются и опадают их волны, но никогда не принимает их действие и не мешает его ходу. Сначала должна быть достигнута свобода безличного Свидетеля; затем может прийти контроль Мастера, Ишвары.
**
Самое первое преимущество, приходящее в этом процессе отделения, состоит в том, что начинаешь понимать свою собственную природу, и всю Природу. Отделенный Свидетель имеет возможность видеть полностью, без малейшего ослепления эгоизмом, игру ее принципов Неведения, и преследовать ее во всех ее разветвлениях, укрытиях и тонкостях - ведь она исполнена хитростей, обманов, ловушек, вероломства и жульничества. Он научен долгим опытом, сознает всякое действие и условие, как их взаимодействие, умудрен во всем, что касается ее процессов, его больше не могут сразить ее атаки, накрыть ее сети или обмануть ее личины. В то же время он понимает, что эго - это не более чем устройство и поддерживающий узел для их взвимодействия и, понимая это, он освобождается от иллюзии низшей эгоистической Природы. Он избавляется от саттвического эгоизма альтруиста, святого и мыслителя; он устраняет контроль раджасического эгоизма карьериста над своими жизненными импульсами и перестает быть старательным поставщиком провизии для своекорыстия и избалованным пленником или перетруженным каторжником в рабстве у страсти и желания; он уничтожает светом знания тамасический эгоизм невежественного или пассивного существа - тупого, неинтеллигентного, вращающегося в обычном круге человеческой жизни. Таким образом уверенный, и сознающий это необходимое зло - чувство эго во всех наших личных действиях, он больше не стремится найти средство самоисправления и саоосвобождения в саттвическом или раджасическом эго но смотрит наверх, выше инструментов и работ Природы, на самого Мастера работ и его высшую Шакти, высшую Пракрити. Только там чисто и свободно все бытие, и возможно правление божественной Истины.