Синтез Йоги. Часть 1
Шрифт:
* *
Если мы должны быть свободны в Духе, если мы должны быть подчинены только высшей истине, мы должны отбросить идею, что наши ментальные и моральные законы связаны с Бесконечным, или что может быть что-нибудь неуязвимое, абсолютное или вечное даже в высочайших из наших существующих стандартов поведения.. Формировать все более и более высокие временные стандарты, пока они необходимы, является служением Божественному в мировом марше; воздвигать жестко абсолютный стандарт - значит пытаться установить барьер для вечного потока в его течении. Когда однажды связанная природой душа осознает эту истину - она освобождена от двойственности добра и зла. Ведь добро - это все, что помогает индивидууму и миру продвигаться к их божественной полноте, а зло - это все, что задерживает или расстраивает это растущее совершенство. Но поскольку совершенство движется вперед, эволюционирует во Времени, добро и зло являются также сменяющимися мерами, и меняют время от времени свое значение и ценность. Та вещь, которая сейчас является злом, и в своей настоящей форме должна быть оставлена, была когда-то помогающей и необходимой для общего и индивидуального прогресса. Та другая вещь, которую мы сейчас рассматриваем как зло, вполне может стать, в иной форме и порядке, элементом какого-то будущего совершенства. А на духовном
Тем, кто может действовать только согласно жесткому стандарту, тем, кто может чувствовать только человеческие, но не божественные ценности, эта истина может казаться опасным соглашением, которое выглядит как разрушающее сами основы морали, нарушающее все поведение, устанавливающее только хаос. Определенно, если выбор должен быть сделан между вечной и неизменной этикой и отсутствием этики вообще, это бы закончилось именно так для человека в его неведении. Но даже на человеческом уровне, если мы имеем достаточно света и достаточно гибкости, чтобы признать, что стандарт поведения может быть временным - все же необходимым для своего времени, и соблюдать его честно, пока он не может быть заменен лучшим, тогда мы не несем таких потерь, но расстаемся только с фантазиями несовершенной и нетерпимой добродетели. На его собственном месте мы получаем открытость и могущество непрерывного морального продвижения, милосердие, способность прийти к понимающему сочувствию ко всему этому миру борющихся и ошибающихся созданий, и благодаря этому милосердию обретаем большее право и силу помогать ему на его пути. Наконец, когда кончается человеческое, а божественное начинается, когда ментальное сознание исчезает в супраментальном и конечное бросает себя в бесконечное, все зло исчезает в трансцендентном божественном Добре, которое становится универсальным на каждом плане сознания, которого оно касается.
Так становится определенным для нас то, что все стандарты, посредством которых мы можем пытаться управлять нашим поведением, - это только наши временные, несовершенные и помогающие развитию попытки представить себе наш ошибающийся ментальный прогресс в универсальной самореализации, к которой движется Природа. Но божественная манифестация не может быть ограничена нашими маленькими правилами и хрупкими святынями, поскольку сознание за нею слишком широко для этих вещей. Однажды осознав этот факт, весьма смущающий с точки зрения абсолютизма нашего рассудка, мы сможем лучше ставить на надлежащее место по отношению к друг к другу последовательные стандарты, которые управляют различными стадиями роста индивидуума и коллективного развития человечества. Мы можем бросить здесь беглый взгляд на наиболее общие из них. Ведь мы должны увидеть, в каких они состоят отношениях с теми другими, лишенными стандартов, духовными и супраментальными принципами работы, к которым стремится Йога, и к которым она движется посредством сдачи индивидуума божественной Воле и, более эффективно, посредством его восхождения благодаря этой сдаче к большему сознанию, в котором становится возможным определенное тождество с динамическим Вечным.
* *
Существует четыре главных стандарта человеческого поведения, образующих восходящую шкалу. Первый - это личная необходимость, предпочтение и желание, второй - закон и благо коллектива, третий - идеальная этика, и последний - высочайший божественный закон природы.
Человек начинает долгий путь своей эволюции с только двумя первыми из этих четырех, просвещающими и ведущими его, потому что они составляют закон его животного и витального существования, а именно в качестве витального и физического животного человек начинает свой прогресс. Настоящее дело человека на земле - выразить в образе человечества растущий образ Божественного; зная или не зная об этом; именно для этого свершения Природа работает в нем под толстой вуалью ее внутренних и внешних процессов. Но материальный или животный человек безразличен к внутренней цели жизни; он знает только ее нужды и ее желания, у него нет необходимости ни в каком другом руководстве в отношении того, что от него требуется, кроме его собственного ощущения необходимости и его собственной путаницы и указаний желания. Удовлетворять физические и витальные запросы и нужды прежде всего остального и, во вторую очередь - все эмоциональные или ментальные страстные желания или порождения воображения или динамические намерения, какие возникают в нем, должно быть первым естественным правилом его поведения. Единственный уравновешивающий или превосходящий закон, который может изменить или противостоять этому настойчивому природному притязанию - это требование, налагаемое на него идеями, нуждами и желаниями его семьи, общины или племени, толпы, массы, членом которой он является.
Если бы человек мог жить для себя - а это он мог бы делать только если бы развитие индивидуума было единственной целью Божественного в мире, - этому второму закону не нужно было бы вообще начинать действовать. Но все существование развивается благодаря взаимодействию и реакции целого и частей, благодаря тому, что составляющие части и то, что они составляют, нуждаются друг в друге, благодаря взаимозависимости группы и индивидуумов группы. Выражаясь языком Индийской философии, Божественное всегда проявляет себя в двойственной форме отдельного и коллективного существа, vyasti, samasti. Человек, добивающийся роста своей отдельной индивидуальности и ее полноты и свободы, не способен удовлетворять даже свои собственные личные нужды и желания, кроме как сообща с другими людьми; он целостен в себе, и все же неполон без других. Эта необходимость расширяет его личный закон поведения до группового закона, возникающего как результат образования прочного группового организма, обладающего собственным коллективным разумом и жизнью, которым его собственные воплощенные разум и жизнь подчинены, как временная единица. И все же есть в нем что-то бессмертное и свободное, что не привязано к этому групповому телу, которое переживает его собственное воплощенное существование, но не может ни пережить, ни претендовать на то, чтобы сковать своим законом его
Сам по себе этот по видимости больший и первостепенный закон есть не более чем расширение витального и животного принципа, который управляет индивидуальным простым человеком; это закон толпы или стада. Индивидуум частично отождествляет свою жизнь с жизнью определенного числа других индивидуумов, с которыми он связан благодаря рождению, выбору или обстоятельствам. И поскольку существование группы необходимо для его собственного существования и удовлетворения, со временем, если не с самого начала, его сохранность, удовлетворение его потребностей выполнение его коллективных побуждений, желаний, жизненных обычаев без которых оно не может держаться вместе, должно выйти на первое место. Удовлетворение личной идеи и чувства, потребности и желания, склонности и привычки должно быть постоянно подчинено, из-за необходимости ситуации, а не из-за какого-то морального или альтруистического мотива, удовлетворению идей и чувств, потребностей и желаний, склонностей и обычаев не тех или иных индивидуума или нескольких индивидуумов, но общества как целого. Социальная необходимость является неявной матрицей морали и этического импульса человека.
В настоящее время неизвестно, жил ли человек когда-либо в первобытные времена для себя или только со своей парой, как некоторые животные. Все его летописи представляют его нам как социальное животное, а не изолированное тело и дух. Закон массы всегда перевешивал его индивидуальный закон саморазвития; кажется, он всегда рождался, проживал жизнь, был сформирован как единица в массе. Но логически и естественно с психологической точки зрения, закон личной потребности и желания первичен, социальный закон входит как вторичное и узурпирующее могущество. Человек имеет в себе два отчетливых управляющих импульса: индивидуалистический и коллективный, личную жизнь и общественную жизнь, личный мотив поведения и общественный мотив поведения. Возможность их противостояния и попытки уравнять их лежат в самой основе человеческой цивилизации, и сохраняются в других формах, когда он перешел от состояния витального животного к высоко индивидуализированному ментальному и духовному прогрессу.
Существование социального закона, внешнего по отношению к индивидууму, имеет в разное время огромную выгодность и невыгодность для развития божественного в человеке. Это преимущество вначале, когда человек груб и неспособен к самоконтролю и самоопределению, поскольку он устанавливает могущество, отличное от его персонального эгоизма, благодаря которому эгоизм может быть убежден или принужден умерить свои свирепые запросы, дисциплинировать свои иррациональные и зачастую неистовые движения, и даже иногда потерять себя в большем и менее персональном эгоизме. Это невыгодно для взрослого духа, готового превзойти человеческую формулу, потому что это - внешний стандарт, который стремится навязать себя ему извне, а условием его совершенства является то, что он будет расти внутри и увеличивающейся свободе, не посредством подавления, но посредством превосхождения своей усовершенствованной индивидуальности, уже не благодаря закону, навязанному ему, который тренирует и дисциплинирует его члены, но благодаря душе, изнутри прорывающейся через все предшествующие формы, чтобы обладать в своем свете его членами, и преобразовывать их.
* *
В конфликте требований общества с требованиями индивидуума, два идеальных и абсолютных решения противостоят друг другу. Существует требование группы, что индивидуум должен подчинить ему себя более или менее полно, или даже потерять свое независимое существование в сообществе, меньшая единица должна быть принесена в жертву, или предложить себя большей. Он должен признать потребность общества своей собственной потребностью, желание общества своим собственным желанием, он должен жить не для себя, но для племени, клана, общества или нации, чьим членом он является. Идеальным и абсолютным решением с точки зрения индивидуума было бы общество, существующее не для себя, не для своей всепревосходящей коллективной цели, но для блага индивидуума и для его свершения, для более великой и совершенной жизни всех его членов. Отражая настолько, насколько возможно, его наилучшее "я", и помогая ему реализовать его, оно уважало бы свободу каждого из своих членов, и поддерживало бы себя не законом и силой, но свободным и спонтанным согласием составляющих его личностей. Идеальное общество обоих этих видов не существует нигде, и его было бы очень трудно создать, и еще труднее - поддерживать его ненадежное существование, до тех пор, пока индивидуальный человек цепляется за свой эгоизм как за основной мотив существования. Общее, но не полное господство общества над человеком - это более легкий путь, и это - система, которую Природа сначала инстинктивно принимает, и поддерживает в равновесии посредством строгого закона, принуждающего обычая и строгой идеологической обработки все еще подчиненного и плохо развитого интеллекта человеческого создания.
В примитивных обществах индивидуальная жизнь подчинена жесткому и неподвижному обычаю и правилу, это древний и, вероятно, вечный закон массы, который всегда пытается замаскироваться под вечный закон Непреходящего, esa dharmah santanah. Этот идеал не умер в человеческом разуме; самым последним направлением человеческого прогресса стало установление расширенного и приукрашенного варианта этого старинного способа коллективной жизни, ведущего к порабощению человеческого духа. Здесь кроется серьезная опасность для интегрального развития большей истины на земле, и большей жизни. Ведь желания и свободные поиски индивидуума, какими бы эгоистичными, какими бы ложными и извращенными они не были в своей непосредственной форме, содержат в своих смутных ячейках семя развития, необходимое для целого; его искания и ложные шаги имеют за собой силу, которая должна быть сохранена и преобразована в облик божественной идеи. Эту силу нужно сделать освещенной и тренированной, но она не должна быть подавлена, или запряжена исключительно в тяжелую телегу общества. Индивидуализм так же необходим для заключительного совершенства, как и могущество, стоящее за групповым духом, подавление индивидуума вполне может стать подавлением бога в человеке. В современном балансе человечества, редко встречается какая-либо опасность преувеличенного индивидуализма, взламывающего социальную целостность. Существует постоянная опасность, что преувеличенное давление социальной массы своим тяжелым неосвещенным механическим весом может подавить, или чрезмерно обескуражить свободное развитие индивидуального духа. Ведь человек как индивидуум может более легко стать просвещенным, сознательным, раскрытым чистым влияниям; человек в массе все еще темен, полусознателен, управляется универсальными силами, которые ускользают от его управления и знания.