Синто. Героев нет. Тетралогия
Шрифт:
В глазах хина обеспокоенность сменилась гневом.
– Почему? Почему этот мелкий рус?
– прошипел он.
– Рус? Я на остров к русу летала?
И тут то, наконец, до него дошло, в чем он ошибся.
– Хейса, извини... Я не должен был на тебя так набрасываться, я разозлился... Прости.
И он потянулся, чтоб поцеловать меня в плечо.
– Нет!
– меня отбросило от него, тело действовало само.
Опять злость в этих огромных глазах.
– Почему? Почему!?
–
'Тихо. Спокойно. Да успокойся же' - холодный пытался меня заткнуть, но был послан в сбоящие врата.
Тянь смотрел на меня, и его лицо ничего не выражало. Что творилось в его голове, понять было абсолютно невозможно.
– Какая же я дура, подумала, что ты нормальный. Модификанта крематорий очистит!
Холодный молча переключил меня в боевой транс, и я так же молча одобрила его решение. Трусы были лишь приспущены, подтянуть их на место не составило труда, а вот штаны были ниже колен, стреноживая. Рывком я вздернула их и соскочила с кровати, подальше от пугающе застывшего толсина. 'Ампулы на месте' проводил инвентаризацию холодный, 'Рюкзак подобрать', 'Куртку взять, потом оденешь'. 'К двери, к двери, пока он... А дверь то на его ладонь настроена'.
– Выпусти меня.
Ноль реакции. 'Все же придется убить' - констатировал холодный, примеряясь куда ударить. Хин пошевелился встав с кровати, я отступила от двери. 'Выпустит?'. Он подошел и отпер дверь, отступив на шаг, и вдруг опустился на колени. Это было так неожиданно, что я еле сдержала порыв нанести удар. Опустился на колени и сложился в поклоне лицом вниз. Холодный вернул меня в обычный режим выведя из боевого.
'Бежать! Пока открыто'. 'Стой!' - опять холодный. 'Подними его! Он нам нужен!' 'Нет! Тварь! Нет!' - заливался какой-то голос в злобной истерике. Гадко было видеть глубочайшее извинение в исполнении чужого, да у нас с хинами конечно есть что-то общее в культурах. Но ГАДКО это было видеть, так же гадко как смотреть на 'отбракованных'. 'Подними его!' - не унимался холодный. 'Подними!'.
Я уступила, он все же нужен. Нужен он и его домик, да и дура я мягкосердечная.
Подошла и коснулась волос, он поднял лицо. Залитое слезами.
'Оно еще и плакать умеет!' - злобный истерик. 'Тихо!' цыкнул на него холодный. Я вытерла слезы с его щеки, он закрыл глаза, впитывая мое прикосновение.
'Похоже, теперь тебя поставили на пьедестал' - опять подал голос злобный.
– Давай решим, что последнего получаса
Он еле заметно кивнул, не открывая глаз. Я вздохнула собираясь с мыслями.
– Выручи меня, у меня нет рубашки, - сказала я и закрыла приоткрытую входную дверь. Тянь легко поднялся и пошел рыться в шкафу.
'Тебе еще Вольнову рассказывать, куда делась старая рубашка' - не унимался злобный.
'А ну все вон из моей головы!' - разозлилась я. 'Уйдем, когда можно будет' - весомо заверил холодный.
Судьба помоги, мне только психоза сейчас и не хватает.
Меня била дрожь, легкая, но неуемная, поэтому жутко раздражающая. Тянь, наконец-то, с сомнением подал мне простую черную рубаху, я приложила к себе отмеряя, сколько отрезать, обрезала рукава и понизу, вышло даже лучше чем я ожидала. Только я успела сделать себе обновку и бросить в утилизатор тряпки, как в дверь позвонил Вольнов. На всякий случай я набросила куртку, и пристроилась в кресле.
Рус зашел строго посмотрел на Тяня и подошел ко мне пристально глядя в лицо.
– Аллергия на элкисы, говоришь? Что с глазами, с лицом? Чего дрожишь?
– с каждым вопросом тон становился все злее.
– Это от стресса, - тихо сказала я.
– Мы повздорили с Тянем, но уже помирились. Уже всё хорошо. Правда.
Вольнов покачал головой, все понимая. Жалость и презрение явственно проступили на лице. Все же случилось то, чего я так боялась, я потеряла его дружеское и несколько покровительственное расположение.
И тут Йинь заговорил, от звука его голоса руса привычно передернуло.
– Я оскорбил Хейсу, о чем сожалею, и просил прощения. Я не позволю себе впредь ни малейшего непочтения к ней.
Рус выслушал этот краткий спич с некоторым удивлением, задумался.... И дал мне второй шанс - вернул из подстилок в соратники.
Хвала Судьбе, которая нас, неразумных, хранит.
– Почему ты так задержался?
– спросила я.
– Да на консультации был, забыл про нее совсем, а пропускать такое нельзя.
– Ну, доставай инфокрис...
– раскомандовалась я, - будем штурмовать.
Вик Догерти, по документам двадцать один год, в реальности никак не меньше двадцати пяти. Выяснилось это случайно, когда он обратился за регенерационным пластырем, получив где-то ожог. Кстати, на этой-то разнице он и погорел, таких как Радж и Вольнов много, а вот тот, кто скрывает свой возраст, автоматически скрывает и жизненный опыт, наверняка весьма интересный. Учился он на экономическом факультете, специальность 'Межпланетная торговля и специализации планет'.
– Отстойник, - презрительно бросил рус. Я потребовала объяснений.