Синяя книга алкоголика
Шрифт:
И не стал заступаться.
Таганрожский художник Леонид Стуканов – атлетически сложенный мужчина с покатыми плечами борца, крупной головой и романтическими чертами лица. У него тонкие губы, орлиный нос, узкий высокий лоб, над которым – тщательно уложенный кок.
Когда он просыпается с сильного похмелья, то включает проигрыватель, заводит Моцарта и, раздевшись до пояса, занимается штангой.
Пили Вася Слепченко и Граф Леонид Стуканов. Пили-пили, пока все не выпили. Стуканов пошел взять еще.
Время было зимнее, темно.
В тридцати метрах от дома он нашел Стуканова. Граф спал стоя, прислонясь лбом к дереву.
Авдей Степанович Тер-Оганьян нашел кусок гимнастического каната. Зашел в гости Ершов. Отличный канат, длинный и новый, произвел на него сильное впечатление.
– Вещь! – сказал Ершов.
Потом они выпили, поболтали. Перед уходом Ершов, вздохнув, сказал:
– Старик, подари мне этот канат!
– Ну, – сказал Авдей Степанович, – мне он самому нужен. А тебе зачем?
– Может, я когда-нибудь буду копать колодец? – сказал Ершов.
Ершова тянуло к коммерции. Одна из громких идей в этом направлении: договориться с мясокомбинатом выкупать у них бычьи мошонки. Яйца выбрасывать, а мошонки сушить и изготавливать из них сувенирные кисеты. В кисетах можно было бы держать табак или донскую землю.
Авдей Степанович Тер-Оганьян и Юрий Полайчев возвращались из Таганрога с выставки. Ехали они поездом – подсели в плацкартный вагон. Оба были пьяными. В том же вагоне куда-то на соревнования ехали украинские борцы – молодые здоровые ребята. Они ходили по вагону в спортивных штанах, с обнаженными торсами. Полайчев время от времени пытался завести с ними беседу. Он моргал из-под толстых линз и говорил, заикаясь, кому-нибудь из борцов: «К-конечно, ты м-м-можешь меня п-п-победить физически! Но я з-зато могу т-т-тебя п-победить интеллектуально!» Борцы не возражали.
Виктор Сосновский женился. К браку он шел долго и вот наконец женился. Мало того, у них с женой родился ребенок. Вскоре они с младенцем собрались в Тбилиси к родителям жены.
В Туле поезд остановился.
– Выйду на перрон, – сказал Витя.
Он вышел. Светило солнце. Через платформу стояла под погрузкой московская электричка Витя посмотрел на небо, на облака, на собак… и спрятался за ларек.
Объявили отправление. Состав плавно тронулся и пошел, набирая ход, к далеким Кавказским горам.
Мы с Давтяном шли в «Лошадь» пить пиво. Навстречу, шатаясь, брела пьяная тетка.
– Мама, пиво в «Лошади» есть? – спросил Давтян.
– Есть, есть, – сказала тетка, – Пока иду, три раза ссала!
Зашла Вика, присела. Взяла один из стаканов, спросила:
– Можно попить? Все как закричат:
– Не пей, не пей! Это вода!
На свадьбе Вики и Сергея Тимофеева, которую праздновали в Танаисе под Ростовом, Вике не повезло два раза. Первый раз, когда она упала со скамейки и Коля Константинов наступил ей на волосы. А второй раз, когда на станции
Там же произошел еще один забавный случай. Когда вдали вспыхнули огни поезда, на перроне все пели и танцевали, а на рельсах, свернувшись калачиком, спала хозяйка конно-спортивного кооператива «Сивка-Бурка» Лена Фиолетовая. Ее вовремя заметили и втащили на платформу.
Алиса попала в вытрезвитель. Посадили ее в чем мать родила к каким-то теткам. Посидела она, пришла в себя. Вызывает ее доктор для беседы и говорит:
– Ты же такая молодая! Зачем пьешь? Хочешь стать такими, как они? – кивает на теток. – Неужели нельзя не пить?
– Доктор, – говорит Алиса, – что мне делать? Я все понимаю, а бросить не могу! Как бросить? Что вы посоветуете?
Доктор задумался.
– Ну, – говорит, – вообще-то есть разные способы. Я, например, закодировался…
Как-то поздно вечером пьяный Дима Келешьян пришел в гости к Вите Касьянову и стал уговаривать его выпить. Касьянову пить не хотелось, но тот пристал, и Касьянов уступил:
– Ладно, иди в киоск. Келешьян говорит:
– Давай бабки, у меня нет.
Касьянов дал денег, тогда Келешьян говорит:
– Ты бы сам сходил, а то мне трудно.
Касьянов сходил. Выпили они, легли спать, и ночью Келешьян наблевал на пол. Утром Касьянов ему говорит:
– Ты бы убрал за собой.
Келешьян говорит:
– Почему я должен убирать? Я же помню, что не блевал!
Подошел, посмотрел внимательно и говорит:
– Теперь точно вижу, что это не я блевал. Я такого вчера не ел!
А однажды там же у Касьянова ночевал Болохов. Утром они проснулись, чувствуют – воняет блевотиной. Поискали, вроде везде чисто. Болохов собрался и ушел. Только к вечеру Касьянов обнаружил, что Болохов наблевал за диван.
Однажды Болохов зашел на Казанский вокзал купить Касьянову подарок на день рождения – порнографические карты, которые он присмотрел заранее в одном киоске. Был Болохов в длинном черном пальто, очках, свои роскошные волосы собрал в узел на затылке. В общем, солидный, благообразный человек. Стоит перед витриной, выбирает, какие карты интересней. Подходят к нему два пьяненьких мужичка.
– Святой отец, благословите!
– Ребята, – говорит Болохов, – я не поп. Но те пристали:
– Благословите, святой отец! – причем почтительно, смиренно.
В общем, он их благословил. Тогда один из них решил покаяться – вот, дескать, святой отец, грешен я, пью, что вы скажете? Болохов говорит – не поп я, ребята, просто у меня такая прическа! Тот опять: вы уж извините, святой отец, что я у вас время отнимаю… Болохову надоело, он говорит:
– Секундочку! – поворачивается к киоскеру. – Мне вон ту колоду, пожалуйста!
Купил, поворачивается к мужикам, показывает им карты и говорит:
– Вот, смотрите, что я купил! Я же говорю – я не поп!