Синяя лилия, лиловая Блу
Шрифт:
— Хватит, — велел Гэнси.
Он произнёс это так, что все они остановились и посмотрели на него.
В его голосе не было ни злости, ни несправедливости. Он стоял рядом с парой массивных скелетов оленей, его плечи были расправлены, а глаза серьёзны. На мгновение Адам увидел настоящее, но также он видел и прошлое, и будущее, растянувшиеся точно таким же образом, как тогда, когда Персефона вдохновила его увидеть собственную смерть. Он видел Гэнси здесь и сейчас, но почему-то это «здесь и сейчас» было всегда, даже если это мгновение пройдет или ещё не наступит, или
Затем мысли его потекли дальше, и время вновь ожило.
— Хватит подначивать их, Гвенллиан, — продолжил Гэнси. — Думаешь, ты единственная, у кого здесь есть право обижаться? Почему бы тебе не воспользоваться своими умениями видеть глубже, чтобы воодушевлять, а не разрушать?
— Я бы с радостью порассматривала то, что происходит глубже во всех этих юных мужчинах, — сказала Гвенллиан. — Ты можешь стать первым добровольцем, чтобы привлечь мое внимание, если хочешь.
Тут Гэнси закатил глаза и выдохнул очень не по-королевски.
— Не обращайте не неё внимания. Адам, подкинь идею.
Адама всегда вызывали, даже когда он не поднимал руку. Он думал о том, что Ронану не удалось довести до конца, и о том мгновении на вершине горы с Блу и Ноа, а после, в завершении, он вспомнил, что сказала ему Персефона о силе трёх. И потом он поинтересовался:
— Ронан, ты принёс свою нагреженную штуковину?
Ронан указал на сумку, которая свисала под нагреженным фонариком.
— Штуковину? — переспросила Блу.
Адам махнул рукой, сейчас было не время объяснять.
— Помнишь Барнс? Ронан, ты попытаешься пробудить их, как коров. Я посмотрю, смогу ли перенаправить энергетическую линию, чтобы дать тебе больше энергии для работы; Блу усилит. Гэнси может... двигать камни?
Гэнси кивнул в одобрении. Он не понимал плана, но ему это было не нужно: он доверял суждениям Адама.
Ронан снял сумку с плеча, аккуратно развернул свою нагреженную штуковину, завёрнутую в сейчас уже довольно заношенный плед. Он почти спрятал её от обозрения, когда Адам сел на корточки и прижался пальцами к камню. Он знал, как только прикоснулся к скале, что они больше не находились в Энергетическом пузыре; они занырнули под него. И всё же энергетическая линия была всё ещё здесь, и если он передвинет несколько камней, то, возможно, сумеет указать на скелеты.
— Блу, Гэнси, помогите мне, — сказал он, направляя их.
Гвенллиан наблюдала, поджав губу.
— Ты тоже могла бы помочь, — обратился он к ней.
— Нет, — отозвалась она. — Не могла бы.
Она не сказала, что не могла бы помочь ему, но это было и так понятно. На этот раз Гэнси даже не потрудился, чтобы отчитать её. Он просто работал с Блу, передвигая камни туда, куда показывал Адам. А после они вернулись к зверю в самом начале стада.
Ронан ждал с нагреженной штуковиной, отведя глаза. Затем, когда они стали кругом, он дыхнул на почивший мир, точно так же, как он сделал это в Барнс.
Его дыхание прошло сквозь мир и скелеты.
Стояла тишина.
Однако Адам почувствовал. Как эта огромная подземная долина заряжается энергией, пульсируя жизнью. Которая роптала
Но всё ещё стояла тишина.
Адам почувствовал сотрясающую и притягивающую его мощь энергетической линии, усиленную Блу. Это не разрушало его, но истощало. Он не был истинным сосудом для этой энергии, и был неспособен удержать столько энергии долгое время.
Блу сжала губы, и Адам понял, что она чувствует то же самое.
Почему ничего не получается?
Возможно, здесь было всё как в Барнс. Они были близко, но недостаточно. Может, Гвенллиан была права, они недостойны.
Гвенллиан у них за спинами пятилась назад, её руки раскинулись по бокам, её глаза метались от зверя к зверю, словно она ждала, который из них очнётся первым, и хотела это увидеть.
Брови Гэнси сошлись воедино, когда он обозревал стадо и людей, Гвенллиан и струящийся свет, своих друзей, застывших в невидимой битве.
Адам не мог перестать видеть своего несовершенного короля, повисшего в яме воронов.
Гэнси очень бережно дотронулся до своей нижней губы. Он опустил руку и произнёс:
— Просыпайтесь.
Он сказал это так же, как и «хватит» ранее. Тем голосом, который Адам слышал бессчетное количество раз, голосом, который он никогда не мог не слушать.
Чудовища пробуждались.
Олени и лошади, львы и ястребы, козы и единороги, и существа, названия которых Адам не знал.
Ещё секунду назад они были костями, а в следующую – целостными созданиями. Адам упустил это мгновение превращения. Это было как в случае с Ноа – трансформация из размытого приведения в мальчика, от невозможного в возможное. Каждое существо ожило, замерцало и стало ещё прекраснее, чем Адам мог себе представить.
Они встали на дыбы, они воззвали, они заржали, и они запрыгали.
Адам видел, как в неверии поднялась грудь Гэнси.
Они разобрались с этим. И всё ещё разбирались.
— Нам нужно уходить! — закричала Блу. — Смотрите!
Существа поскакали прочь. Не одно-два, а сотни несовместных сознаний с одной целью, и эта цель – проход в пещере, который оказался на другой стороне долины. Он был похож на разинутую пасть, которая, однако, медленно закрывалась. Если они как можно быстрее не пройдут через него, он вскоре исчезнет.
Но ни один человек не смог бы бежать так быстро.
— Этот! — закричала Блу и бросилась на ирландского лося. Он вскинул свои массивные рога и крутанул ими, но она уцепилась.
Адам не мог в это поверить.
— Да... — выдохнул Ронан и схватил оленя и ещё одного, прежде чем смог ухватиться вокруг шеи древнего создания и втащить себя верхом на него.
Однако проще было сказать, чем сделать. Звери были быстры и норовисты, и Адаму досталась лишь пригоршня меха. В нескольких ярдах от себя он увидел разочарованного Гэнси, демонстрирующего свои ладони, также покрытые мехом. Гвенллиан смеялась и бежала за существами, хлопая в ладоши и подгоняя их.