Синяя Птица. (Трилогия)
Шрифт:
– В Снежном дворце точно такая же иллюзия есть, – тихо сказала я, убирая руку и открывая глаза. Не зная, что здесь стена, ни за что не догадаешься. – Только там ты находишься высоко-высоко над землей, паришь в облаках. А здесь – поляна. Такое ощущение, что одни и те же мастера поработали.
– Это невозможно. – Аранвейн пожал плечами, отходя к небольшому столу, сервированному на троих. – Этому залу слишком много лет, он гораздо старше Андариона, а секрет подобного волшебства давно утерян даже нами.
– Ты просто
Аранвейн заметил эту заминку и поинтересовался:
– Странно, но мне почему-то кажется, что твоя естественная ипостась так же неудобна для тебя, как для меня – человеческий облик, который я принял, чтобы нормально поговорить с вами.
– Правильно кажется, – наконец-то высказалась молчавшая до сих пор Вилья, с интересом глядя на возникшее прямо на белоснежной скатерти блюдо с горячими закусками. – Она меньше года назад в это крылатое недоразумение превратилась, а до того была почти нормальным человеком.
– То есть как – превратилась? – заинтересованно спросил Аранвейн, разглядывая меня так, словно я была ранее не виданным существом. – Я думал, что айранитом надо, как минимум, родиться.
Я посмотрела в его внимательные серые глаза, потеплевшие и больше не напоминавшие о сковавшем озеро льде, а наводящие на мысль о полированном серебре, и почему-то мне захотелось рассказать ему свою историю. Рассказать все, начиная с того момента, когда я увидела Хэлириан на пороге дома наставника, и заканчивая сегодняшним днем.
Драконы умеют слушать, как никто. Слушать так, что у тебя нет ощущения, будто бы твоя история невзрачна и не нужна никому, кроме тебя. Аранвейн прервал меня только один раз, когда спросил, кто являлся моим наставником. Имя Лексея Вестникова несколько озадачило его, но не удивило, словно он уже слышал о нем. Когда я наконец-то выдохлась, он тепло улыбнулся и легонько коснулся моей узкой ладони своей – слишком теплой для человеческой, словно под кожей текла не кровь, а живой огонь.
– Теперь понятно, почему ты не такая, как все айраниты. Ты просто не принадлежишь к их народу. И понятно, почему ты так похожа на Таль… – Он еле слышно вздохнул и печально улыбнулся.
– Ты знал ее?! – изумилась я. Всевышний, сколько же ему тогда лет-то?!
– Знал. Мы познакомились еще до того, как вспыхнула война. Вы с ней чем-то похожи, не только принадлежностью к одному роду, но, скорее, взглядом на окружающий мир – особым, необычным. Таль была как прохладный весенний ветер, врывающийся в затхлую пещеру, свободная и независимая, как небо, но с характером, подобным вершине непоколебимой горы.
– Однако грянула война… – не спросила, а уточнила я.
– Да, грянула война, – согласился дракон, и его глаза чуть потемнели,
Я вспомнила одно из изображений Таль – синекрылая девушка в вороненых доспехах аватаров, заносящая меч над существом, отдаленно напоминающим дракона с серебристой чешуей. Кажется, до меня дошло…
– Так это с тобой в последней битве за Андарион сражалась Таль Синяя Птица?! – изумленно воскликнула я, не веря своей догадке.
– Верно. Со мной. Я узнал ее только потом, когда главнокомандующий эскадрильей драконов, давний друг моего отца, скомандовал отступление. Андарион был наполовину разрушен, а девушка-аватар с синими крыльями, забрызганными кровью, единственная рискнувшая кинуться на меня в одиночку, будучи вооруженной всего лишь мечом, сняла шлем. Я никогда не видел Таль в ипостаси айранита, но сразу же узнал ее лицо в обрамлении точно таких же, как и у тебя, волос – синих, с белыми кончиками. И такая ненависть была в ее глазах, что я не нашел в себе сил рассказать ей о том, кто только что чуть не уничтожил ее народ.
– Как понимаю, вы больше не виделись? – поинтересовалась Вилья, отпивая из бокала легкое золотистое вино. – Потому что она, скорее всего, тоже понятия не имела о твоей второй ипостаси.
– Какая проницательность! – едко отозвался Аранвейн, откидываясь на спинку кресла. – Разумеется, не виделись.
Над столом, с которого уже исчезло все, кроме бокалов с золотистым вином, повисла тишина. Тягостная, как и воспоминания, о которых хочется забыть, но что-то не позволяет. Я кашлянула и, добившись таким образом внимания Аранвейна и Вильи, поинтересовалась у драконьего царя:
– Так что за существа, из-за которых весь этот сыр-бор разгорелся? Которых драконы приписывают айранитам?
– Мы никогда и никому ничего не приписываем! – возмутился Аранвейн, чуть подаваясь вперед. – Эти непонятные твари сами кричали, когда гибли в нашем огне, что Андарион еще отмстит нам за них всех.
– Мало ли что они орут. Им могли банально приказать! – фыркнула я. – Это не доказательства.
– Еваника, существа были чересчур примитивны, чтобы лгать, да еще и на пороге смерти.
– Чем примитивнее существа, тем легче им внушить практически все, что угодно, с помощью магии, – возразила я.
– Утверждаешь, исходя из собственного опыта? – язвительным тоном поинтересовался Аранвейн, приблизив свое лицо к моему. – Часто подобным занимаешься?
– Не занималась ни разу, но знаю. Если есть знание, что такое возможно, то не теряешься в ситуации, подобной этой, и не делаешь ложных выводов, – парировала я, не сдвинувшись ни на вершок.