Синяя Рыба
Шрифт:
Повисло напряженное молчание. Вика испытующе посмотрела на Максима.
— Ты уверен, что она добрая? — спросила она как бы невзначай.
Молочно-белые сугробы мешали сосредоточиться, не позволяя думать ни о чем другом. Максим колебался: здравый смысл отчаянно боролся с искушением, но в конце концов искушение все же победило. Не победить оно не могло: Вата была заколдована так, что любой, кто увидит ее, не сможет удержаться от соблазна, и попробует ее — когда фабрика была еще цела, и вата выпускалась небольшими порциями, от такой магии никому не было вреда. Но то, что полезно в малых количествах, при передозировке может оказаться вредным и даже опасным — да,
Желудок Максима громко высказал свое мнение. Его хозяин тряхнул головой, отгоняя последние мысли об осторожности, и решительно поддержал его:
— Вата добрая!
— А что она делает?
— Она лежит.
— А что она хочет?
— Она хочет, чтобы мы ее съели.
— Ты уверен? А, ладно!.. — не в силах больше сопротивляться, Вика оторвала солидный шматок Сахарной Ваты и стала жевать.
Вата имела нежный ванильно-сливочный вкус, с тонким, едва уловимым ароматом миндаля. Шерри не преувеличивал: она действительно таяла во рту. Максим почувствовал, как странное щекочущее тепло разливается по всему телу. Это было весьма необычное, ни на что не похожее ощущение — с каждым мгновением все неприятности, проблемы и печали стирались, слабели, отступали на задний план, все дальше и дальше, чтобы скоро и вовсе слиться с иллюзиями и грезами, навеянными сладкими ароматами, витающими над сахарной Долиной.
Почему-то им обеим вдруг сильно захотелось спать. Даже не надо было ставить палатку — мягкие облака были просто созданы для отдыха.
— Кажется, мы должны были куда-то идти? — пробормотала Вика, с трудом шевеля губами: после девятнадцатой порции Ваты слова давались ей с трудом.
— Правда? — Максим рассмеялся. — Должно быть, тебе приснилось. Зачем нам отсюда уходить? Здесь же так хорошо!
— Здесь так хорошо, — повторила Вика, — Конечно, мне все приснилось…
— Надо же! А я видел во сне, что летел, летел, и упал, а до земли очень далеко, и я падаю с неба. Представляешь? С неба! Как такое возможно? — Мальчик лег на спину, закинув руки за голову, и закрыл глаза. По лицу разлилась блаженная улыбка.
Вика зевнула.
— Ты спишь? — пробормотала она, с трудом удерживая Максима в фокусе — глаза, как и голос, уже почти отказывались ей подчиняться.
Максим не ответил, только перевернулся во сне и зарылся в Вату, как в одеяло. Вика взбила сахарное облако, чтобы придать ему форму изголовья, откусив напоследок кусочек импровизированной подушки.
Меньше чем через минуту они крепко спали.
Белый флаг
В акварельно-голубом небе беззаботно кувыркались растрепанные клочки облаков, а их двойники кружили по гладкому зеркалу воды, повторяя каждое движение своих небесных братьев. Это была их излюбленная игра — традиция, которой они никогда не изменяли; в Абсолюте это знал каждый младенец, но более прагматичные жители мира Максима и Вики называли это отражением — явление хорошо изученное и поэтому малоинтересное. Увы, люди так устроены, что упрямо не хотят замечать чудеса даже там, где они действительно есть, стремясь всему найти объяснение с точки зрения науки и логики.
На землю упала лохматая тень, и вслед за ней на поляну, крадучись, вышел ее хозяин. Им оказался крупный белый кот. Он двигался абсолютно бесшумно, хотя вокруг не было ни души — только несколько пестрых бабочек лениво
Энергет вышел на середину поляны и напряженно втянул носом воздух. Кончик хвоста у него едва заметно подрагивал, выдавая его волнение. Удостоверившись, что опасности нет, он повернул голову и негромко мяукнул — это был условным сигналом для Кэтти.
— Ну, что там? — нетерпеливо прошептала она.
Что-то хрустнуло, упало и покатилось по земле. Энергет замер, прислушиваясь, но виновницей шума оказалась всего-навсего безобидная сосновая шишка.
— Все чисто, — ответил Флэйк, — Можно идти. Держись рядом со мной. Не отставай.
Кэтти огляделась. Река в этом месте делала петлю, огибая пологий холм, на котором, утопая в зелени, красовался старинный замок. Но сейчас в этом пейзаже, который она знала как свои пять пальцев и без труда могла нарисовать по памяти, было что-то новое. Что-то странное, зловещее, угрожающее. Было очень тихо, и на тревожные мысли наводила эта тишина.
— Страх… — прошептал Флэйк, — Страх разлит в воздухе. Все вокруг пропитано им — вода, небо, и даже песок под моими лапами. Страх и отчаяние.
— Ты тоже чувствуешь?
— Я вижу. Твои способности слабее моих, а я, к тому же еще и энергет, а энергеты особенно тонко ощущают эмоции и настроения. Здесь все отравлено страхом. Даже ты почувствовала, — он нахмурился и озабоченно продолжал, — Ужас. Боль. И жажда мести.
— Мести? — воскликнула Кэтти, — Это может быть только Эриус! Никто из наших никогда не решится на месть, потому что никто не способен испытывать такие низкие чувства.
— Пойдем скорее, — сказал Флэйк.
— Ты думаешь, Эриус напал на Белый Дворец? — взволновалась Кэтти.
— Нет. Ни Эриусом, ни Тенями здесь не пахнет. Это-то меня и беспокоит больше всего.
Скоро они вышли на мощеную дорогу; нагретый солнцем камень обжигал босые ноги, и Кэтти пришлось свернуть на обочину, солнечный кот же пошел прямо по дороге. Девочка брела по пыльной колючей траве, сокрушаясь, что в спешке позабыла надеть туфли и втайне завидуя энергету, которого его родная стихия наделила такими силами, которые позволяли ему ходить даже по раскаленным углям.
— Странно, что мы до сих пор не встретили никого из Высших, — задумчиво мяукнул Флэйк, — Где же они?
— Точнее, мы не встретили вообще никого, — поправила его Кэтти. — Интересно, почему?
— Мне это не нравится, — энергет пошевелил усами.
Впереди показалась кованая ограда парка. Ворота были заперты, что само по себе было удивительно — прежде их никогда не запирали, даже ночью. Ворота Белого Дворца всегда оставались открытыми в знак того, что всякий, пришедший сюда, будет желанным гостем, и получит убежище и помощь. Кэтти остановилась, растерянно глядя на огромный чугунный засов.
— Эй! — крикнула она. — Откройте! — она обернулась к Флэйку, — Почему ворота закрыты?
— Не знаю, — ответил он. — Сейчас попробую открыть.
Он встал на задние лапы, сосредоточился. Через несколько секунд его шерсть, накопив солидный заряд энергии, вспыхнула и затрещала, и прутья решетки лизнули языки пламени. Заряда плазмы хватило бы, чтобы расплавить даже камень, Кэтти отпрянула в сторону и закрыла лицо руками, боясь, что брызги металла попадут на кожу. Но меры предосторожности оказались излишними — железный замок даже не нагрелся.