Синяя спальня и другие рассказы
Шрифт:
— Это будет великолепный опыт для всех вас! — Он улыбнулся, глядя на нее с высоты своего роста, и она добавила, совершенно искренне: — Нам будет вас не хватать.
Жизнь шла своим чередом. За весной наступило лето, потом осень, зима. Холодные ветры трепали живую изгородь из эскалонии в саду Эшли, поэтому мисс Кэмерон, вооружившись проволокой и кусачками, отправилась в соседский сад и подвязала кусты. Снова пришла Пасха, а за ней лето, но Эшли все не появлялись. Они приехали лишь в конце августа. Мисс Кэмерон как раз возвращалась домой — она ходила в магазин и в библиотеку, сдать книги. Завернув за угол, она увидела их машину, припаркованную у дверей, и сердце ее радостно подскочило.
— Мисс Кэмерон! — Он отложил косу и подошел к забору пожать ей руку.
— Вы вернулись. — Она не скрывала своей радости.
— Да. Мы задержались дольше, чем планировали. Перезнакомились с уймой людей. Столько всего хотелось увидеть, столько сделать. Нам всем там очень понравилось. Но теперь мы снова в Эдинбурге, и я опять по уши в работе.
— А сюда вы надолго?
— Боюсь, всего на пару дней. И все это время мне придется косить траву…
Но тут внимание мисс Кэмерон отвлекло какое-то движение: дверь дома распахнулась, из нее вышла Фрэнсис Эшли и, спустившись по ступенькам, направилась к ним. После секундного замешательства мисс Кэмерон улыбнулась и сказала:
— Добро пожаловать назад! Я очень рада снова видеть вас обоих.
Она надеялась, что ее замешательство осталось незамеченным. Больше всего на свете она боялась, что Эшли поймут, как она потрясена и растеряна. Потому что Фрэнсис Эшли вернулась из Америки восхитительно и совершенно очевидно беременная.
— У нее будет еще ребенок, — сказала миссис Митчелл. — Спустя столько лет! Она снова собирается рожать.
— Собственно, почему бы ей не родить еще ребенка, — слабым голосом отозвалась мисс Кэмерон. — Если уж ей хочется…
— Но Бриони, должно быть, уже четырнадцать.
— Какое это имеет значение?
— Конечно, никакого, но все же это как-то… необычно.
Дамы минуту посидели в молчании, соглашаясь друг с другом.
— Дело в том, — деликатно заметила миссис Митчелл, — что она ведь уже не молода.
— Но выглядит очень молодо, — ответила мисс Кэмерон.
— Да, выглядит она и правда молодо, но ей уже по меньшей мере тридцать восемь. Конечно, это совсем немного, особенно если смотреть с высоты наших лет, однако для ребенка немного поздновато.
Мисс Кэмерон и не знала, что Фрэнсис Эшли уже тридцать восемь. Иногда, когда та бегала по песку вместе со своей длинноногой дочкой, можно было подумать, что они одного возраста. Она сказала:
— Я уверена, что все у них будет в порядке, — однако в глубине души она вовсе не была уверена.
— Ну конечно, — подхватила миссис Митчелл. Взгляды их встретились, и в следующую секунду они обе быстро отвели глаза.
И вот прошла уже половина зимы и наступило Рождество, которое мисс Кэмерон собиралась встретить одна. Если бы Митчеллы были дома, она бы пригласила их завтра на ланч, однако на Рождество они уехали в Дорсет погостить у своей замужней дочери. Дом их стоял пустой. Зато Эшли были здесь. Они приехали из Эдинбурга день или два назад, однако мисс Кэмерон с ними еще не говорила. Она понимала, что стоит с ними повидаться, но по каким-то не совсем понятным причинам зимой общение с соседями давалось ей труднее. Ведь нельзя переброситься парой слов через забор, когда все сидят по домам, растопив камины и задернув на окнах плотные шторы. Она была слишком застенчива, чтобы найти предлог постучаться к ним в дверь.
После обеда миссис Эшли с Бриони отправились прогуляться по пляжу. Они шли медленно, а не бежали, как обычно, по песку. На миссис Эшли были резиновые сапоги и она тяжело, с трудом переставляла ноги, как будто ее обременял не только ребенок в животе, но и все тяготы мира на плечах. Ее рыжие волосы потеряли блеск и обвисли. Бриони шла, примеряясь к походке матери; на обратной дороге она поддерживала Фрэнсис под локоть, помогая ей добраться до дому.
Не надо мне столько о них думать,решительно сказала себе мисс Кэмерон. Не то я превращусь в классическую старую деву, которая подсматривает за соседями и придумывает про них разные истории. Их жизнь не имеет ко мне никакого отношения.
В сочельник, твердо решив создать праздничную обстановку, мисс Кэмерон расставила на каминной полке поздравительные открытки и наполнила вазу ветвями остролиста, потом принесла побольше дров и как следует прибрала в доме, а вечером отправилась в долгую прогулку по пляжу. Домой она вернулась уже в темноте; вечер выдался туманным, с резким западным ветром. Мисс Кэмерон задернула шторы и приготовила себе чаю. Только она уселась перед камином с дымящейся чашкой в руках, зазвонил телефон. Взяв трубку, она с удивлением услышала мужской голос. Звонил Амброуз Эшли, ее сосед.
— Вы дома, — сказал он.
— Конечно.
— Я сейчас зайду.
Он повесил трубку. Через секунду прогремел дверной звонок, и она пошла открыть дверь. Амброуз стоял на тротуаре без кровинки в лице, худой словно скелет.
— Что случилось? — испуганно спросила она.
— Я везу Фрэнсис в Эдинбург в больницу.
— Роды начались?
— Не знаю. Но она уже день или два чувствует себя неважно. Я боюсь. Я позвонил доктору, и он велел сейчас же ее привезти.
— Я могу вам чем-то помочь?
— Я как раз за этим пришел. Вы не могли бы зайти посидеть с Бриони? Она хотела ехать с нами, но мне кажется, не стоит брать ее с собой. И одну мы ее оставить не можем.
— Ну конечно. — Несмотря на беспокойство, мисс Кэмерон ощутила прилив теплых чувств. Им нужна ее помощь! Амброуз сам ее попросил. — Только, по-моему, лучше ей прийти ко мне. Так ей будет легче.
— Вы просто ангел!
Он вернулся к себе в дом, а минуту спустя появился снова, одной рукой обнимая жену. Они пересекли тротуар, и он осторожно усадил ее в машину. Бриони шла следом с чемоданчиком в руках. Девочка была в джинсах и толстом белом свитере, и когда она наклонилась поцеловать мать, мисс Кэмерон почувствовала, как в горле у нее поднимается ком. Четырнадцать лет — непростой возраст; она хорошо это знала. Девочка все понимает, но ничем не может помочь. Она вспомнила, как Бриони бегала с матерью по пляжу, и сердце у нее заныло.
Дверца машины захлопнулась. Мистер Эшли торопливо поцеловал дочь на прощание.
— Я позвоню, — бросил он им обеим, а потом сел за руль. Мгновение спустя машина скрылась из виду: красные огоньки утонули в темноте. Мисс Кэмерон и Бриони остались одни на тротуаре, продуваемые ледяным ветром.
Бриони подросла. Ростом она теперь была с саму мисс Кэмерон, и именно она заговорила первой.
— Вы не против, что я побуду у вас? — тон ее был сдержанный, прохладный.