Синяя спальня и другие рассказы
Шрифт:
— Ты — нет. Ты ни к кому не смогла бы отнестись ужасно.
— Я… я даже не думала, что у него есть такие деньги.
— Никто из нас не думал. Мы не знали, что их у него столько.
— И как же нам его отблагодарить?
— Просто сделать так, как он говорит. Мы благоустроим сад и пригласим его на открытие. На праздник! — Он улыбнулся. — Неплохо, да?
Через закопченное стекло она посмотрела на сад. Там валялся бумажный пакет, принесенный ветром с соседней помойки, и самый отчаянный из местных котов, с надорванным ухом, сидел на стене, хладнокровно глядя на нее.
Не менее
— Я смогу развешивать там белье. Куплю кадки, буду высаживать луковицы весной и герани летом. Для Робби надо будет сделать песочницу — пускай играет. Если сделать помост достаточно широким, то туда можно будет выставлять коляску с малышом. О, Иэн, это будет так чудесно!Только подумай — мне никогда больше не придется снова тащиться в парк!
— Знаешь, что я думаю? — спросил Иэн. — Что нам надо снять трубку и поскорее позвонить старику.
Они вместе пошли к телефону, набрали номер Эдвина и, обнявшись, стали ждать, пока тот ответит на звонок.
Дом на холме
Деревня была совсем крошечная. Никогда за десять лет жизни Оливеру не случалось оказаться в таком микроскопическом местечке. Шесть каменных коттеджей, паб, старинная церковь, домик викария и маленький магазинчик. Перед магазинчиком припаркован старый грузовик, лает вдалеке собака, на улице — ни души.
С корзинкой и списком покупок, который дала ему Сара, он открыл дверь магазина — над ней красовалась вывеска «Джеймс Томас, бакалея, табак» — и, войдя, увидел двух мужчин, продавца и покупателя: оба повернули головы и посмотрели на него.
Оливер закрыл за собой дверь.
— Ну что же, не буду вас больше задерживать, — сказал продавец, очевидно, сам Джеймс Томас, низенький лысый человечек в коричневом свитере. Внешность у него была самая заурядная, ничего особенного.
Зато второго мужчину, покупателя, который набрал и сейчас оплачивал огромное количество всякой всячины, назвать заурядным было никак нельзя. Из-за великанского роста ему приходилось пригибать голову, чтобы не удариться о потолочные балки; на нем были кожаный пиджак, заплатанные джинсы и большущие тяжелые ботинки, волосы у него были рыжие и борода тоже. Оливер, хотя и знал, что нельзя пристально рассматривать незнакомых людей, все-таки не смог удержаться, и мужчина в ответ уставился на него своими немигающими, зоркими голубыми глазами. Смутившись под его взглядом, Оливер попытался улыбнуться, но мужчина не улыбнулся в ответ и не сказал ни слова. После короткой паузы он снова повернулся к прилавку и полез в карман за деньгами. Мистер Томас выбил чек и протянул его покупателю.
— Семь фунтов пятьдесят шиллингов, Бен.
Покупатель заплатил, потом поставил одну доверху нагруженную картонную коробку на другую, без видимого усилия поднял обе и пошел к выходу. Оливер открыл перед ним дверь. Проходя мимо, бородач с высоты своего роста взглянул на мальчика и произнес: «Спасибо». Голос у него был раскатистый, словно гонг. Бен.Он мог бы быть капитаном пиратов или главарем бандитской шайки. Оливер посмотрел, как мужчина загружает коробки в кузов грузовика,
— Чем могу помочь, юноша?
Оливер протянул продавцу список покупок.
— Это для миссис Радд.
Мистер Томас с улыбкой поглядел на него.
— Так ты, значит, братишка Сары? Она сказала, что ждет тебя в гости. Когда же ты приехал?
— Вчера вечером. На поезде. Мне вырезали аппендицит, поэтому я приехал пожить у Сары две недели, прежде чем вернуться в школу.
— Ты ведь живешь в Лондоне, да?
— Да. В Патни.
— У нас ты быстро окрепнешь. Насколько я знаю, раньше ты тут не бывал? И как тебе в наших краях?
— Очень красиво. Я пришел пешком от фермы.
— Видел барсуков?
— Барсуков? — Оливер не знал, шутит мистер Томас или нет. — Нет, барсуков я не видел.
— Прогуляйся как-нибудь по долине в сумерки и обязательно увидишь. А на утесах полно тюленей. Как поживает Сара?
— Хорошо. — По крайней мере, он думал, что у нее все в порядке. Через пару недель должен появиться на свет ее первый ребенок, и Оливер был слегка шокирован, увидев свою всегда стройную, хорошенькую сестру разбухшей до размеров кита. Она, конечно, все равно была хорошенькая, только очень уж большая.
— Будешь помогать Уиллу на ферме?
— Я сегодня встал пораньше, чтобы посмотреть, как он доит коров.
— Из тебя получится заправский фермер. Так, посмотрим… Фунт муки, банка растворимого кофе, три фунта сахарного песку… — Продавец сложил покупки в корзину. — Не слишком тяжело для тебя?
— Нет, я справлюсь. — Он расплатился, достав деньги из кошелька Сары, и мистер Томас дал ему в подарок шоколадный батончик. — Большое спасибо.
— Подкрепишься, пока будешь шагать назад на ферму. Счастливо!
Волоча нагруженную корзинку, Оливер вышел из деревни, пересек дорогу и двинулся по узкому проселку, который вился по долине до фермы Уилла Радда. Идти было весело: компанию ему составлял говорливый ручеек, который журчал то с одной стороны дороги, то с другой, поэтому на пути частенько попадались каменные мостики, а с них можно было, наклонившись, высматривать в воде рыб и лягушек. Местность была безлесная, заболоченная, покрытая густыми зарослями утесника и папоротников. Колючими стеблями утесника Сара топила печь, вместе с обломками плавника, которые она подбирала, гуляя по пляжу. Плавник немного коптил и пах смолой, однако сгорал дочиста, оставляя лишь горстку белой золы.
На полпути к ферме близ дороги стояло одинокое дерево. Это был старый дуб, как-то умудрившийся укрепиться в болотистой почве у берегов ручья. Терзаемый северными ветрами, исковерканный и узловатый, он сумел-таки достичь весьма внушительных размеров. Листья с его ветвей уже облетели, и Оливер, спускаясь с холма по дороге в деревню, вволю попинал их ногами в резиновых сапогах. Но сейчас, на обратном пути, при виде их он замер от ужаса: среди листьев лежал трупик кролика с разодранным боком, из которого торчали отвратительные красные внутренности.