Синяя ворона Лейнсборо. Значит, любовь. Том первый

Истомина Ольга

Снова прикрыв лицо, он глухо засмеялся. Только виднеющаяся из-за рук улыбка больше походила на гримасу боли.

– Ну, проходи тогда, – резко откинувшись на край ванны, Кэс «натянул» на себя одеяло пены и вольготно положил руки на бортики. – Только дверь прикрой, а то сквозняк неприятный.

Он пытался, правда пытался натянуть себе привычный самоуверенный вид, только лицо категорически отказывалось. Прикрыв глаза и чуть задрав голову назад, Кэссиэн пытался выдавить усмешку. Не получалось.

– Конечно, – я медленно прикрыла дверь, также

медленно развернулась.

Руки мелко подрагивали от волнения, сердце сжималось от боли. Может, кого-то другого Кэс и сумел бы обмануть, вот только я успела изучить его слишком хорошо, так что теперь замечала и бьющуюся жилку на виске, и напряженное, напоминающее взведенное пружину тело.

Таким растерянным и огорошенным парень был лишь один раз, когда я застукала его в маминой комнате, но тогда алкоголь частично сгладил неловкость. Сейчас же мы оба понятия не имели, что делать и отчаянно цеплялись за выбранные маски, пытаясь хоть так сохранить жалкие остатки уверенности.

– Какой гель взять? – облизнув пересохшие губы, я нервно уставилась на ряд флаконов. – Впрочем, не отвечай, выберу сама.

Закатав рукава, наугад взяла пузырек и выдавила ароматную жидкость на мочалку. Интуиция меня не подвела, и в воздухе освежающе запахло морем. Кажется, раньше Кэс не слишком любил этот аромат, флакон оказался почти полным, зато глоток бескрайней свободы был именно тем, что опять же требовалось нам обоим.

Сложнее всего оказалось протянуть руку и заставить прикоснуться к неестественно спокойному парню. Не открывая глаз, Кэс молчал, и я принялась за работу. Осторожно провела мочалкой по спине, промокнула плечи и грудь, пытаясь не столько смыть пыль, как стереть скопившуюся усталость. Чувствуя мое желание, стихия откликалась и сама. Вода вспенилась легкими волнами, ласково обнимая парня и унося с собой все его тревоги.

– Лучше? – тихо спросила я.

– Угу, – кивнул Кэссиэн. – Еще б голова так не раскалывалась, я бы постиг истинное блаженство.

– Попробуй просто ни о чем не думать. Расслабься, – не в силах оторвать взгляд от морщинки на его лбу, сипло попросила я.

Последовав совету, парень откинул голову, вновь прикрыл веки. Сейчас, без привычной лукавой усмешки и искорок в глазах, он выглядел старше и собранней. Намокшие волосы потемнели и облепили лицо, синяк на скуле казался практически черным.

Не удержавшись, я осторожно провела подушечками пальцев по синяку, а потом и вовсе запечатлела легкий поцелуй. Веки Кэса дрогнули, но я шикнула на него и поспешно выпрямилась. Взмахнув руками, прошептала пару слов, и от моих ладоней потянуло холодом.

Я осторожно коснулась головы Кэссиэна. От неожиданного холода он дернулся, чуть тряхнул головой и… сел так, как сидел раньше, безмолвно предлагая мне продолжать. И я принялась осторожно водить ледяными пальцами по коже его головы, перебирать прядки, выводить узоры. Заметив, как от плеч до самых кистей у парня побежали мурашки, я окончательно убедилась в том, что двигаюсь в правильном

направлении.

На какое-то время в ванной комнате повисла тишина. Процесс очень быстро заворожил и меня. Если прежде я могла лишь мимолетно касаться головы Кэса, то теперь она вся была в моем распоряжении. Я могла провести пальцем по линии пробора, помассировать виски коснуться чувствительной кожи за ухом… Да что уж там, сейчас я могла прикоснуться и к его плечам, почувствовать биение жилки на шее и, если прислушаться, уловить стук его сердца. Ни разу прежде Кэссиэн не был настолько открыт мне.

– Помогает? – вновь ощутив приступ робости, тихо спросила я.

– Помогает, – промурчал Кэссиэн. – Но предыдущее лекарство было лучше.

– Только вот синяк оно не вылечит, – не позволила я сбить себя с толку. – Сильно болит? Где у тебя заживляющий бальзам?

– Там где-то, – лениво махнул он в сторону умывальника, где и стояло лишь несколько тюбиков да полупустая винная бутылка.

Увидев последнюю, я неодобрительно нахмурилась, но проглотила очередные нравоучения и молча пошла за лекарством.

– Но ты зря так недооцениваешь целебные свойства поцелуев, – легкая хрипотца в голосе Кэссиэна привычно царапнула слух.

«Что ж, кажется, кто-то стремительно идет на поправку».

Впрочем, я не позволила и тени облегчения отразиться на своем лице. Напротив, изображая целительницу, напустила на себя как можно более строгий и важный вид.

– Пусть тогда они служат дополнением к основному лечению, – подобрав юбку, я присела на бортик и выдавила прохладную жидкость на пальцы. – Повернись. Может, будет щипать, но совсем чуть-чуть. Я быстро намажу и сразу подую.

Издав сдавленный смешок, Кэс послушно повернулся и чуть наклонил голову, чтобы мне было удобнее. Его было потухшие глаза вновь вспыхнули, давая понять, что он получает от ситуации искреннее наслаждение.

– Я мелкий когда был, постоянно себе коленки разбивал, – тихо заговорил он, смотря на пузырьки пены. Ветерок подхватил немного, и она белым вихрем принялась перекатываться по воздуху над ванной. – Носился как угорелый, еще и с магией бездумно игрался. Мама все причитала, как же я так умудряюсь, от отца прятала, чтобы он не ругался. А я потом увидел, как уличные пацаны подорожник к царапинам прикладывали, и тоже так решил делать. Сорвал два подорожника, плюнул, прилепил на колени и так явился домой, будто все нормально. Представляешь эту картинку? Мама вот долго смеялась…

– Фантазия у тебя была хорошая с детства, – я тоже рассмеялась. – А мама замечательная.

Проследив за медленно плывущей в воздухе пеной, я невольно размечталась, как весело будет встретить зиму вместе. Поиграть в снежки, покататься с горки, слепить снеговика. В своем детстве я куда чаще наблюдала за забавами других детей, но не сомневалась, что с Кэсом легко наверстаю упущенное.

– Давай теперь руки, – выдавив еще мази, я занялась сбитыми костяшками. – Ну вот, почти как новенький.