Синяя звезда Аурин

Быкова Дарья

— Накажи меня, — предложила я и показала язык.

— Рина, — строго сказал он.

— Ник? — с вызовом спросила я.

— Двадцатое августа тебе подходит?

— Подходит, — сказала я. Интересно, для чего?

— Тогда может останешься и займёшься подготовкой? Платье там и всё такое… — зашёл с другой стороны этот хитрец.

— Нет, — сказала я и решила спросить прямо. — Ты думаешь, там будет опасно?

— Даже не знаю, что тебе и ответить, — улыбнулся. — Скажу, что опасно, и тебя точно никакими силами тут не удержишь, скажу нет — тоже полетишь…

— Правду скажи, — предложила

я, натягивая уже форменные сапоги. Да, у меня тоже была форма пилота, правда носить я её не успевала что-то.

— Ну, на шестой планете и в подземельях у харркаранов было поопасней, — неохотно признал Ник. — Но от неожиданностей и тут никто не застрахован.

Угу. Как и от кирпича на голову. Хорошо, что из дома в каске выходить не заставляет, — улыбнулась я про себя.

В отличие от пилотов, свято верящих в возрождение в новом теле и потому бесстрашно жертвующих собой, харркараны на этой базе очень хорошо знали, насколько плачевно на самом деле обстоит дело с бессмертием, и сдались сразу, как только им пригрозили отправить на станцию то вещество, с их родной планеты.

Мы забрали их архивы, и Ник пропал в них на неделю, приходя домой только поспать и вкратце рассказать, как идут дела. Новость, что переродиться не выйдет, ибо не во что, стала для наших врагов настоящим шоком. Ещё бы — это была одна из основ их мировоззрения в течение многих-многих лет, это всё равно, что сказать людям, что если они лягут спать, то уже и не проснутся. Так что они сдавались, тем более, что эта новость была подкреплена приказом от руководства и реальной угрозой уничтожения.

Их, кстати, оказалось куда меньше, чем мы предполагали, основываясь на представлениях того пилота и Ликкары. Меньше миллиона — всё, что осталось от цивилизации, когда-то почти победившей время и смерть.

Эпилог

Кажется, Ник от меня что-то скрывал. Вот уже несколько недель я периодически ловила на себе его задумчивый взгляд, словно он не мог что-то решить. А приготовления к свадьбе, между тем, шли полным ходом. Мы решили отмечать в маленьком, семейном кругу, но, кажется, у Ника было родственников больше, чем у меня вообще знакомых за всю жизнь. И почему-то позвать надо было всех. Ник обмолвился, что дело в передаче престола, но я не поняла, при чём тут это. Спрашивать, однако, не стала. В конце концов, пусть зовёт, кого хочет. Если ещё хочет…

— Ты передумал на мне жениться? — не выдержала и спросила прямо, обнаружив очередной задумчивый взгляд.

И, кажется, совершенно не угадала. Ник опешил, а потом энергично замотал головой.

— Не дождёшься!

— Дети от прошлых браков?

— Я не был женат, тебя ждал, — улыбнулся Ник. Врёт, что ждал именно меня, но всё равно приятно.

— Внебрачные дети?

Он помотал головой.

— Тогда что? — стала я терять терпение. — Ужасные свадебные традиции? Аргендейл помиловал и наградил Аннелию? Что?

— Что «что?»? — в свою очередь переспросил Ник. — Ты о чём вообще?

— Ты хочешь что-то мне сказать, но не говоришь! — ткнула ему в грудь пальцем. — Говори!

— Я не уверен надо ли, — сказал он. — И совершенно не хочу, да я бы и не говорил…

Единственное, что заставляет меня сомневаться, это то, что о себе лучше знать как можно больше. По крайней мере, сам я предпочитаю так.

Значит, речь пойдёт обо мне?

— Что? — спросила я севшим голосом. Вдруг Ник нашёл моих родителей? Не то, чтобы я так уж жаждала встречи с ними; почти двадцать лет назад — жаждала, да, потом же смирилась, что либо они погибли, либо сознательно от меня отказались и никогда не пытались найти. Ну и зачем тогда они мне такие сдались?

Но сейчас я всё равно разволновалась, куда сильнее, чем ожидала от себя. Мне казалось, что я уже готова услышать любой вариант, но Ник меня удивил.

— Рина, — сказал он, беря меня за руку и заглядывая в глаза. — Харркараны были так уверены, что у них получится с кхамиром, потому что это был уже не первый раз. — Чудненько, а я-то тут при чём? И почему это надо говорить таким осторожным, сочувствующим тоном? — Первая экспедиция к нам была отправлена более пятидесяти лет назад и обосновалась на одной из окраинных планет в Конфедерации, и они докладывали об определённых успехах… но потом случилось землятрясение, и всё погибло. По каким-то причинам свои записи и разработки они не передавали на базу, а держали всё у себя, и сами учёные почему-то не вернулись в глобальную базу, то ли слишком далеко, то ли не умерли, что вряд ли… А может, сбылась мечта Дейла и, вернув себе чувства и возможность иметь детей, они утратили бессмертие. Последнее, что известно об этой экспедиции — удалось получить, наконец, здорового ребёнка. Девочку. Около тридцати, уже почти тридцати одного года назад.

Ну, и при чём тут я? Мне же двадцать шесть, ну ладно, почти двадцать семь… Ой. Четыре года опять забыла… Но ведь не может этого быть!

— Нет, — сказала я. — Я — человек. Спроси медкапсулу, я — стопроцентный человек.

— Рина, — спросил Ник, обнимая меня. — Что происходит со стопроцентными людьми на шестой планете?

— Откуда я знаю? Получают синий огонь в вечное пользование? — огрызнулась я, а потом вспомнила вдруг рассказ Вальда. И закончила уже обречённо. — Они исчезают?

— Да. А с теми, в ком намешано разных генов?

Я вспомнила, что стало с Вальдом, содрогнулась и не стала отвечать. Ну, да. А с вещами-то ничего и не происходит. Вот оно, лучшее доказательство того, что я — не настоящая, — подумала, чувствуя, как подступает истерика, и не понимая, чего больше хочется: расплакаться или расхохотаться.

— Рина, — спросил Ник, так как я молчала. — Ты как?

— Теперь ты сдашь меня на опыты? — мрачно поинтересовалась, не поднимая головы.

— Нет, — сказал он. Я не смотрела, но чувствовала, что улыбается. — Буду изучать тебя сам. Какое мороженное ты любишь, и всё такое.

— Ник! — сказала я. И не нашлась, что добавить. Просто обнимала его и вдруг поняла, что ну какая, собственно, разница, кто меня сделал? Я уже такая, какая есть, и рядом замечательный мужчина, в котором тоже намешано не пойми каких генов, и ему, кажется, тоже совершенно всё равно как я получилась, и не всё равно что со мной будет.

Значит, будем просто жить. Хотя, почему это просто? Долго, счастливо и интересно будем жить.