Сионизм в век диктаторов
Шрифт:
В мыслях у всех были война и все, что она предполагала,
и «банда Штерна» начала объяснять свою необычную позицию в серии подпольных радиопередач:
«Между гонителем и врагом имеется определенное различие. Гонители поднимались против Израиля во всех поколениях и во все периоды существования нашей диаспоры, начиная с Амана и кончая Гитлером…
Источником всех наших несчастий являются наше продолжающееся пребывание в изгнании и отсутствие у нас родины и государственности. Поэтому наш враг— это иностранец, правитель нашей земли, преграждающий нашему народу обратный путь к ней. Наш враг— это англичане, которые с нашей помощью завоевали эту землю и остаются на ней с нашего разрешения и которые предали нас и отдали наших братьев в Европе в руки гонителя» 2.
Штерн отвергал любого рода борьбу против Гитлера
Непоколебимая убежденность Штерна в том, что единственным выходом из постигшей европейских евреев катастрофы являлся конец британского господства в Палестине, подсказывала ему следующий логический вывод: раз евреи не могли нанести Великобритании поражения одними только собственными скудными силами, они должны были искать спасения у врагов последней. Штерновцы связались с одним итальянским агентом в Иерусалиме, евреем, работавшим на британскую полицию, и в сентябре 1940 г. составили соглашение, по которому Муссолини признал бы сионистское государство в обмен на сотрудничество с итальянской армией после ее вступления в Палестину6. Мнения относительно того, насколько серьезно Штерн и итальянский агент смотрели на эти планы, расходятся. Штерн опасался, что обсуждаемое ими соглашение могло бы оказаться составной частью задуманной англичанами провокации6. Из предосторожности
Штерн послал Нафтали Любенчика в контролировавшийся вишистами Бейрут для непосредственных переговоров с представителями «оси». Ничего не известно о какой-либо его договоренности ни с вишистами, ни с итальянцами, но в январе 1941 г. Любенчик встретился с двумя немцами — Рудольфом Розеном и Отто фон Хентигом, филосионистом, возглавлявшим тогда Восточный отдел германского министра иностранных дел. После войны в досье германского посольства в Турции была обнарушена копия предложения Штерна о заключении союза между его движением и третьим рейхом. Найденный в Анкаре документ носил заголовок «Предложение Национальной военной организации (НВО)
(«Иргун цваи леуми») касательно разрешения еврейского вопроса в Европе и ее участия в войне на стороне Германии»
(анкарский документ датирован 11 января 1941 г.). В ту пору штерновцы все еще считали себя «настоящим» «Иргуном», и только позже они присвоили себе название «Борцов за свободу Израиля». В этом документе «банда Штерна» говорила нацистам:
«Эвакуация еврейских масс из Европы является предварительным условием для решения еврейского вопроса; однако она может стать возможной и полной только в том случае, если эти массы будут поселены на родине еврейского народа, в Палестине, и если будет создано еврейское государство в его исторических границах…
Национальная военная организация, которой хорошо известна добрая воля правительства германского рейха и его властей по отношению к сионистской деятельности внутри Германии и сионистским планам эмиграции, полагает, что:
1. Установление Нового порядка в Европе в соответствии с его германской концепцией и осуществление подлинных национальных чаяний еврейского народа в том виде, в каком их воплощает собой НВО, могут соответствовать общим интересам обеих сторон.
2. Сотрудничество между новой Германией и обновленным народно-национальным иудейством было бы возможным.
3. Создание исторического еврейского государства на национальной и тоталитарной основе, связанного с германским рейхом соответствующим договором, отвечало бы интересам сохранения и укрепления будущей германской позиции силы на Ближнем Востоке.
Исходя из этих соображений и при условии признания германским рейхом вышеупомянутых национальных чаяний израильского освободительного движения, ПВО в Палестине выражает готовность принять активное участие в войне на стороне Германии.
Это предложение ПВО… подразумевало бы военное обучение и организацию еврейских людских ресурсов в Европе под руководством и командованием НВО.
Указанные военные формирования участвовали бы в борьбе за завоевание Палестины, если бы было решено открыть такой фронт.
Косвенное
Штерновцы еще раз подчеркнули «тесную близость НВО к тоталитаристским движениям в Европе как в смысле ее идеологии, так и в смысле ее структуры»7.
Любенчик заявил фон Хентигу, что если нацисты по соображениям политического порядка не желали непосредственного учреждения сионистского государства в Палестине, то штерновцы были бы готовы временно действовать в рамках «мадагаскарского плана». Идея создания еврейских колоний на Мадагаскаре представляла собой один из наиболее экзотических замыслов, с какими европейские антисемиты носились до войны, а с поражением в 1940 г. Франции нацисты снова возродили ее как составную часть своей мечты о создании Германской империи в Африке. Штерн и его движение обсудили нацистский план в отношении Мадагаскара и пришли к заключению, что его следует поддержать аналогично тому, как в 1903 г. Герцль первоначально поддержал британское предложение относительно временной еврейской колонии в нагорьях Кении8.
Со стороны Германии не последовало никакой реакции на эти невероятные предложения, но штерновцы не теряли надежды. В декабре 1941 г., после захвата англичанами Ливана, Штерн поручил Натану Ялин-Мору попытаться завязать контакты с нацистами в нейтральной Турции, но по дороге туда Ялин-Мор был арестован. Дальнейших попыток снестись с нацистами штерновцы уже не предпринимали.
План Штерна был от начала и до конца нереальным.
Один из основополагающих принципов германо-итальянского союза предусматривал включение восточного побережья Средиземного моря в сферу влияния Италии. Далее, 21 ноября 1941 г. Гитлер встретился с муфтием и обещал ему, что, хотя
Германия — из нежелания восстановить против себя вишистов, все еще правивших Северной Африкой, — и не могла в то время открыто потребовать независимости для каких-либо арабских владений англичан или французов, немцы после занятия ими Кавказа быстро достигли бы Палестины и разгромили бы обосновавшееся там сионистское поселение.
Несколько реалистичнее Штерн оценивал свои задачи как выразителя идеи тоталитаризма. К концу 30-х гг. он стал одним из вожаков ревизионистских оппозиционеров, считавших
Жаботинского либералом, которому его моральные устои не позволяли безоговорочно принять развязанный «Иргуном»
террор против арабов. С точки зрения Штерна, для евреев единственная возможность спастись состояла в том, чтобы разработать собственную сионистскую форму тоталитаризма и начисто порвать с англичанами, тем более что те — как свидетельствовала выпущенная ими в 1939 г. «Белая книга» —
так или иначе отказались от поддержки сионизма. Он видел,
что ВСО, используя «Хаавару», вступила в сговор с нацизмом; он считал, что Жаботинский безнадежно запутался в своих связях с Италией, а лично он сам был тесно замешан в ревизионистских сделках с польскими антисемитами. И все же в его глазах все это было лишь полумерами.
Штерн являлся одним из тех ревизионистов, по мнению которых сионисты и евреи вообще предали Муссолини, а не наоборот. Сионизму следовало доказать государствам «оси» серьезность своих намерений, вступив в прямой военный конфликт с Великобританией: такой шаг должен был убедить тоталитарные режимы в потенциальной выгодности для них военного союза с сионистами. Чтобы победить, утверждал
Штерн, последние должны были заключить союз как с фашистами, так и с нацистами; ведь нельзя же было совершать сделки с каким-нибудь Петлюрой или Муссолини, а затем отступать перед Гитлером.
Знал ли Ицхак Изертинский — раввин Шамир, если использовать его подпольную кличку, ныне министр иностранных дел Израиля, — о замышлявшемся его движением сотрудничестве с Адольфом Гитлером? В последние годы деятельность «банды Штерна» во время войны подверглась тщательному изучению одним из молодых ученых, примкнувших к этой организации в послевоенный период, когда она уже не носила пронацистского характера. Барух Надель абсолютно уверен в том, что Изертинский-Шамир был осведомлен о плане Штерна во всех его подробностях: «Все они знали о нем»9.