Сипстрасси
Шрифт:
«Знаю. Но тебя это не касается. Сколько экземпляров напечатано?
Савл заулыбался.
«Сорок тысяч. Диакон. И они расходятся так быстро, что мы готовим второе издание».
«Нет, мы его не готовим! Прекрати это. Савл!»
Шэнноу снял книгу с полки и раскрыл ее на черно-белой гравюре, изображавшей красавца всадника на вздыбившемся вороном коне, с серебряными пистолетами в руках и в глянцевой черной шляпе на голове. Вокруг него валялись трупы исчадий.
– Ну хотя
Он осторожно приоткрыл ставень и высунулся наружу. Внизу стоял фургон Иеремии с проломленной крышей. Внутри спали три-четыре волчеца, остальные разлеглись у разрушенного сарая.
«Что ты намерен делать, Шэнноу? – спросил он себя. – Каким способом остановишь Зверя?»
В нем пробудился страх, но он подавил его.
– Что вы тут делаете? – спросила Бет. – Это комната моего сына.
Шэнноу сел на кровать, вспоминая, как сидел тут, читая мальчику.
– Мне тяжела твоя ненависть, Бет, – сказал он негромко.
– Я не питаю к вам ненависти, Диакон. Я презираю вас. Это не одно и то же.
Он устало поднялся на ноги.
– Тебе следовало бы выбрать что-нибудь одно. Ты презираешь меня, потому что я не отступил ни на йоту и сразил моих врагов; ты презирала своего любовника Йона за то, что он отказался сражать своих врагов. Чего, собственно, ты требуешь от мужчин?
– Я не собираюсь вступать с вами в споры, – глухо сказала она.
– Да неужели? Тогда почему ты последовала за мной сюда?
– Не знаю. И зря пошла. – Однако она не повернулась, чтобы уйти, а прошла к окну и села в старую качалку. – А откуда вы знаете про меня и Йона? У вас и здесь соглядатаи?
– Нет, никого… А знаю я потому, что сам был здесь, Бет. Я был здесь.
– Я вас не видела!
– Ты все еще меня не видишь, – сказал он грустно, проходя мимо нее. Сосновые ступеньки заскрипели под его тяжестью, и доктор Мередит оглянулся.
– Какая мертвая стоит тишина!
– Долго она продолжаться не будет, доктор. Вы бы, спросили фрей Мак-Адам, не найдется ли у нее для вас запасного пистолета.
– Я плохой стрелок, Диакон. Пистолеты не для меня.
– Это очень хорошо, доктор, пока есть, кому охотиться для вас. Но вам особой меткости и не понадобится. Мишени будут на расстоянии вытянутой лапы от вашего лица. Попросите пистолет.
– Что делает человека таким, как вы, Диакон? – спросил Мередит, краснея.
– Боль, малый. Страдание, печаль и утраты. – Шэнноу кивнул на укрытый одеялом труп Иеремии. – Сегодня ты чуточку узнал их вкус. К утру узнаешь его получше. Я не против, чтобы ты осуждал меня, мальчик. Все равно я сам осуждаю себя еще строже. Однако предлагаю совместно стараться выжить.
Мередит кивнул.
– Тут вы правы, – сказал он. – Но вы собирались рассказать мне про Врата. Кто их создал и зачем?
Шэнноу подошел к креслу и посмотрел на спящую молодую женщину. Бет поставила рядом с креслом красивую резную колыбельку и уложила в нее младенца.
– Этого никто не знает, – ответил он, старательно понижая голос. – Очень давно мне встретился человек, который уверял, что они были созданы в Атлантиде за двенадцать тысяч лет до Второго Падения. Однако они вполне могут быть гораздо древнее. В старом мире было полно сказаний о Вратах, и старых прямых путях, и драконьих тропах, и магнитных линиях.
– Как они отворяются?
Шэнноу бесшумно отошел от спящей матери и младенца к двери.
– Этого я объяснить не могу. Одна моя знакомая женщина была знатоком всего этого. Но в день Падения она осталась в старом мире и, полагаю, погибла с ним. Когда-то она провела меня через Врата в свой дом в краю, называвшемся Аризона. Красивый край. Но как она устраивала это… – Он пожал плечами. – У нее был осколок Сипстрасси, камня Даниила. Вспыхнул фиолетовый свет, и мы оказались там.
– А, да! – сказал Мередит. – Камни! Я про них слышал, но ни одного не видел. В Единстве в одной больнице с их помощью вылечивали рак и подобные заболевания. Поразительно!
– Вот именно, – сказал Шэнноу. – Они способны вернуть юность старику, исцелить больного или создать пищу из молекул воздуха. Я верю, что с их помощью Моисей разделил воды Черного моря, хотя доказательств у меня нет.
– Так, значит, Бог к этому руку не прилагал? – спросил Мередит с улыбкой.
– Я не стал бы умалять Бога, молодой человек. Если Он сотворил Сипстрасси, то и чудеса, им творимые, принадлежат Ему. Если Он даровал один Моисею, то можно по-прежнему утверждать, что воды разделила Божья сила. Однако сейчас не время обсуждать Библию. Эти Камни творят реальность из воображения. Вот все, что мне известно.
– Было бы неплохо, если бы в нашем распоряжении имелись два-три камешка, – сказал Мередит. – Мы бы поубивали всех волков.
– Сипстрасси не способны убивать, – возразил Шэнноу.
Мередит рассмеялся:
– В этом-то ваша беда, Диакон. Вам не хватает воображения, которого, по вашим же словам, требуют эти камни.
– О чем вы? Мередит встал.
– Поглядите на этот стул. Он деревянный. Несомненно, камень может превратить его в лук и стрелы. А вы пустите стрелу в зверя и убьете его. То есть его убьет Сипстрасси через ваше посредство. Ну а Врата, про которые вы говорили. Может быть, они не требуют ничего специального. Может, ваша знакомая женщина не обладала никакими особыми средствами, кроме воображения.
– По-вашему, – сказал Шэнноу, обдумав его слова, – она всего лишь пожелала оказаться дома?
– Вполне вероятно. Однако теперь это лишь отвлеченные предположения.
– Да, – рассеянно согласился Шэнноу. – Благодарю вас, доктор.
– Не за что, Диакон. – Мередит отошел к окну и поглядел в щель между ставнями. – О Господи! – внезапно вскрикнул он. – О Господи!
Исида вплыла в сознание на теплой волне снов, воспоминаний о детстве на ферме в окрестностях Единства. Ее пес Миша без толку гоняется по лугу за кроликами, заливаясь от азарта яростным лаем. Наслаждение его было настолько всеобъемлющим, что из глаз Исиды полились слезы радости, едва она осторожно слилась с его чувствами. Мише было доступно счастье, разделять которое не было дано никому из людей, кроме Исиды. Он был дворнягой, и его наследие давало о себе знать в разных частях его массивного тела. Волчья голова с широкими золотисто-карими глазами. Длинные обвислые уши по контрасту с мордой и широкая грудь. По словам отца Исиды, сторожевого пса хуже Миши не сыскалось бы на всем белом свете. Завидев чужих людей, он кидался к ним, виляя хвостом и напрашиваясь, чтобы его приласкали. Исида его любила.