Сирахама
Шрифт:
— Ну, у вас там сейчас весело, Кэнсэй, — Поддел Акисамэ. — Говорят, не до борьбы с коррупцией?
Кэнсэй неопределенно хмыкнул и погрузился в воду по самые глаза.
Судя по всему, у Ренки проснулся зверский аппетит! Очистив во время позднего ужина свой столик, она с разрешения Миу обчистила ее столик и с намеком воззрилась на Мисаки. Так вздохнула и кивнула… Через пару минут и ее столик тоже оказался освобожден от еды.
Кенчи в этот момент подливал чай Старейшему. Потом налил себе,
— Питье чая превращается в квест. — Пожаловался он тихо.
— Зато какое наслаждение от вкуса ты получаешь, Кенчи! — Воскликнул Акисамэ.
— Конечно, Акисамэ-сэнсэй! — Криво улыбнулся Кенчи, делая осторожный глоток и внимательно следя за руками широко улыбающихся мастеров.
— Кенчи! — Позвала Миу. — Что ж это за чай такой волшебный? Вот бы попробовать…
— Кхм-кхм… — Прокашлялся Старейший, слегка нахмурившись.
— … Из кружки Кенчи, само собой! Один глоточек! — Торопливо уточнила Миу и язвительно добавила. — Чтобы не уменьшить общего количества драгоценного запаса.
Кенчи внимательно посмотрел на мастеров — видимо, проверял их реакцию на слова Миу. И протянул кружку Миу, напомнив:
— Если что, в каждом номере есть отдельный санузел.
— И мне! И мне! — Подняла руку Хонока.
— Кенчи, а мне можно? — Присоединилась Мисаки.
Кенчи вздохнул и кивнул.
— Если мне будет позволено высказать свое мнение… — Добавила Ренка, сделав томно-ленивый жест рукой. — То, учитывая ажиотаж вокруг напитка, я бы тоже не отказалась от дегустации. Разумеется, с разрешения Кенчи-сана.
Мастера удивленно переглянулись — от реактивной умеренной феминистки не осталось и следа! Только Апачай продолжал усердно работать челюстями — до дна его… мисочки было еще далеко.
«Согласись, Малыш — в этой аристократической чопорности и показной покорности что-то есть…»
«Старик, ты коннект с головным мозгом Акисамэ установил, что ли?! Ты мне еще тут хокку сложи!»
— Ой-ой! Ученик! Куда ты дел нашу непосредственную и прямолинейную девочку? — Забеспокоился Акисамэ. — Верни ее сейчас же! Такой впечатление, что она прошла мастер-класс «Настоящая японская женщина» в клане Асамия…
— Вы совершенно правы, Акисамэ-сан! — Поддакнула Кисара. — Пить чай на ночь — вредно!
— Ёрочка — моя кисонька — на свадьбе вот такой же шелковой была! — Громко шепнул мастер Ма, пьяно всхлипнув.
Был мастер Ма уже ощутимо датый: глазки осоловели, на щеках играл лихорадочный румянец. И, кажется, невеселые думы (что бы не являлось их причиной) на некоторое время оставили главу Ордена Феникса, сменившись чем-то лирическим и ностальгическим…
— … а потом Кисонька попала под влияние Сароч… Соечки! — Еще раз всхлипнул Кэнсэй.
Кружка, пройдя через ручки всех присутствовавших девушек (даже Кисара не удержалась и все-таки сунула любопытный носик в кружку Кенчи), как раз в этот
«Это что… вместо чая, что ли?»
И только Хонока… незаменимая Хонока протянула брату маленькую стеклянную бутылочку «Кока-колы»:
— Гена, на!
— Не открывай! — Воскликнул Кенчи, выхватывая бутылку у слегка озадаченной сестры. — Не открывай! Я сам!
— Фу! Химия! — Скривился Акисамэ. Мастера согласно закивали.
— И на ночь! — Снова поддакнула Кисара.
Пшикнула крышка открываемой бутылки.
— Аники… — Тяжело вздохнула Хонока. — Всегда во всем старается быть первым! Даже у бутылочки! Ты так быстро повзрослел, аники!
— Смотри, Кенчи! — Забеспокоился Сакаки. — Ведь опять животом страдать будешь, и во всем Акисамэ обвинять!
— Сакаки… — Всхлипнул Акисамэ, тронув глаза рукавом своего феерического свитера. — Сакаки! Друг!
— А я бы на месте зятя таки подумал бы тоже самое! — Торжественно возвестил Кэнсэй.
— Папочка… — Счастливая Ренка повисла на шее у Ма Кэнсэя.
— Редзинпаку такое прикольное, аники! — Глаза Хоноки горели восторгом.
— Хо-хо-хо!
Ночью я осваивал туалет номера. Уж не знаю, как мастера умудрились подмешать слабительное в ЗАПЕЧАТАННУЮ бутылку газировки, которую, к тому же, могла выпить Хонока. Но — смогли!
Мастерство, как говорит Ма Кэнсэй, «таки не пропьешь!»
В моей постели в это время хохотала Мисаки и стонала Миу… Девушки были полностью раздеты… собственно, раздеть — это все, что я успел с ними сделать. Ну, упражнение «раздеть» у меня вообще на «раз-два» получается, так что и упоминать, наверно, не стоит.
Миу стонала вовсе не от того, от чего обязаны стонать девушки в моей постели — она просто пыталась задушить смех с помощью подушки… Вот такая она у меня деликатная.
Через пять минут в дверях номера показался любопытный нос Ренки. Любопытство — наше все! Уяснив причину переполоха, она присоединилась к веселью. Она-то рассчитывала «посмотреть, как ЭТО выглядит со стороны», а тут, оказывается, гораздо более интересное… мероприятие!
А потом кому-то из них пришло в голову отдернуть штору… и обнаружить на подоконнике… Хоноку с фотоаппаратом!
А потом в дверь деликатно постучали… На пороге стояла Сигурэ в костюме пантеры с двумя упаковками туалетной бумаги:
— Кенчи… пригодится… беспокоюсь! Мягкая… с запахом фиалок… ему понравится…
Хорошо, что постояльцев в гостинице не было — вряд ли они смогли бы спать под хохот, сопровождавший показ сделанных моей сестрой фотографий!
— А теперь, детишки, — Возвестил Старейший. — Все дружно держим нашего Кэнсэя! А я вниз прогуляюсь… посмотрю, что там, да как… И не дай Фуриндзи, вы его упустите!