Сирены
Шрифт:
Бонстил был совершенно прав. Он принадлежал к другому миру, и, сближаясь с ним самим примитивным путем, она пыталась показать ему, да и себе, что по-прежнему остается простой смертной. Она вновь вспомнила вопрос Мейера, не дававший ей покоя. «Скажи мне, – спрашивал старик. – Это ты изменилась, или те, кто окружают тебя?»
Больше всего ее пугало то, что она не знала ответа на него. Как должна действовать икона? Дайна подозревала, что многие до нее задавались таким вопросом, и тем, кто не мог ответить на него, не удавалось выжить или прожить в этом
Возвратясь домой, Рубенс обнаружил ее растянувшейся на софе с большим стаканом в руке, заполненным наполовину. Рядом с ней на журнальном столике, заляпанном высохшими пятнами от пролитой жидкости, стояла бутылка «Столичной».
– Черт побери. Дайна, что происходит между тобой и этим сыщиком?
Она окинула его мутным, совершенно бессмысленным взглядом, и Рубенс коротким движением выбил из ее ослабевших пальцев стакан. Покатившись по подушке, он упал с глухим стуком на ковер. За ним протянулась темная полоса. Рубенс склонился над Дайной.
– Помощник садовника сказал мне... – Однако, безутешно рыдая, она уже повисла на нем так страстно, что весь его гнев бесследно улетучился. – Дайна, – шепотом повторял он без конца, укачивая ее на руках. – Что случилось?
Однако ей было просто нечего сказать ему.
Эль-Калаам начал с того, что извлек из ножен свой нож. Хэтер было шагнула к нему, но Рита резко дернула ее назад и покрутила у нее перед носом стволом автомата. Приложив указательный палец к своим чувственным губам, она выразительно посмотрела Хэтер в глаза и покачала головой.
Между тем Эль-Калаам уже успел передать свой автомат Малагезу, стоявшему чуть сбоку от него. Находившийся с другой стороны от стула Фесси жадно облизывал губы, шумно втягивая воздух при каждом вздохе. Его палец ласкал курок АКМ.
Эль-Калаам приблизился к Рейчел. Он приставил кончик ножа к блузке девочки. Попав на мгновение в луч резкого света, нож ослепительно вспыхнул.
В затянувшейся тишине треск разрезаемой ткани показался очень громким. Тело Рейчел стало проглядывать сквозь дырки между широкими полосками, на которые Эль-Калаам медленно и методично разрезал блузку. Ее смуглая кожа блестела в свете лампы. Вначале обнажились ее плечи, затем грудь, прикрытая тонким лифчиком с изящной линией кружев по верху. Крошечная розовая точка выступила между ее грудей.
– Вот так, – выдохнул Эль-Калаам. Острие ножа застыло в воздухе. – Как тебе это нравится? – Он впился взглядом в глаза девочки. Потом перевел его на ее плечи. Лезвие промелькнуло сквозь светлую полосу, темную и опять светлую, разрезав по пути одну из бретелек, на которых держался лифчик Рейчел. Слабо вскрикнув, она невольно попыталась закрыть грудь руками, но Малагез, державший их, не позволил ей этого сделать. Ее плечи тряслись; она смотрела прямо перед собой.
– Взгляните, – произнес Эль-Калаам. – Какие прелестные груди. Ты не согласен со мной, Малагез?
– Пожалуй, маловаты на мой вкус.
– Пустяки, это лишь вопрос
– Это груди ребенка, – заметил Малагез. – Отдай их Фесси.
– Твоя беда в том, Малагез, что ты совершенно не способен заглянуть в будущее. – Эль-Калаам посмотрел на Рейчел. – Да, ты прав, сейчас это груди ребенка. Но скоро... о, они распустятся словно бутоны, превратившись в восхитительные груди женщины. – Улыбка внезапно пропала с его лица. – Если, конечно с ними ничего не случится.
– Например? – спросил Малагез. Эль-Калаам пожал плечами.
– Гм, не знаю. Однако, ты ведь знаешь, что такое наша жизнь. В ней может произойти все. Несчастный случай, например. – Что-то сверкнуло и тут же погасло в глазах девочки. – Или... возможно... попадется навстречу жестокий и порочный человек... скажем, женоненавистник. Кто-то, совершенно не ценящий женское тело. Гомосексуалист...
Фесси хихикнул. Его глаза были широко открыты и светились.
– Или, допустим, психопат. В мире полно сумасшедших. И вот, развивая этот пример, представим себе, что такой психопат поймал эту девочку однажды ночью.
Он подошел совсем близко к Рейчел, чья грудь тяжело вздымалась при каждом вздохе.
– У него есть нож. – Острое лезвие опять скользнуло вперед. Луч света, отраженный им, упал на щеку девочки. Ее грудь задрожала.
– Этот человек – настоящий сумасшедший, – продолжал Эль-Калаам. – Он хватает молодую, симпатичную девочку за волосы, – взявшись за волосы Рейчел, он резко дернул назад, заставив ее запрокинуть голову. Его губы расползлись, и на лице появилось злобное выражение, – и тянет за них. – Он уставился сверху вниз на ее лицо.
– Затем он подносит нож к одной из ее грудей. – Девочка вздрогнула, ощутив прикосновение холодной стали. Воздух со свистом вырывался сквозь ее стиснутые зубы.
– И он говорит ей: «Сейчас я сделаю тебя похожей на мужчину». – Нож двигался горизонтально под грудью Рей-чел. Она закрыла глаза и задрожала всем телом.
– Вначале одну, потом другую.
Рейчел начала всхлипывать. Слезы хлынули из-под ее опущенных век. Она судорожно мотала головой из стороны в сторону.
– Нет, – сказала она.
– Что такое? – спросил Эль-Калаам. – Что такое?
– Нет! – закричала она, повышая голос, – Нет, нет, нет!
– Что, нет?
Рейчел закрыла глаза. Слезы катились по ее смуглой коже, сбегая вниз вдоль линии ее грудей.
– Не надо, пожалуйста.
– Ага, – произнес Эль-Калаам, не отводя нож от тела девочки. – Кажется, дело пошло.
В то утро Дайна спросила у Рубенса, не мог ли бы он уйти из офиса пораньше и заехать за ней на площадку.
– Я хочу выбраться в город сегодня вечером, – сказала она, и желательно вместе с тобой.