Сирены
Шрифт:
– Бобби, – тихо позвала она. – О чем ты думаешь?
– Я думаю о том, – с расстановкой произнес он, – как сильно я заблуждался. Найджел замешан не в переброске наркотиков. Нет, дело куда серьезней.
– О чем ты?
– Просто раскинь мозгами как следует. – Теперь Дайна услышала шум его шагов. – Все звенья цепочки перед тобой, осталось соединить их. Найджел по происхождению наполовину ирландский католик, мать которого почти наверняка являлась членом ИРА. Отец, ненавидевший и регулярно избивавший жену, в конце концов бросил ее. Сестра, живущая
– Теперь на мгновение переключимся на Штаты. Представь, что ты играешь во всемирно известной группе, владеющей собственным самолетом. Как ты полагаешь, часто ли этот самолет находится, так сказать, в официальном пользовании? От силы три-четыре месяца в году, когда группа выезжает на гастроли. А что делает эта махина все остальное время? Простаивает в ангаре ЛАКС в полном бездействии. Теперь скажи, кто узнает, если ты «позаимствуешь» самолет на короткий срок, скажем два-три раза в год? Каждый рейс туда и обратно не более пары дней? Никто.
– Но зачем? С какой целью? – Дайна видела, как в темноте глаза Бонстила мерцают, словно глаза хищного зверя.
– Думай, Дайна. Ты наполовину ирландский католик, твоя сестра член ИРА. Для чего бы ты использовала такой самолет?
Дайна не знала ответа на этот вопрос, но зато обнаружила, что Хэтер знает, и в совершенстве.
– Оружие?
Бонстил, улыбнувшись, оттопырил большой и указательный пальцы, изображая пистолет.
– Оружие.
Дайна перевела дыхание.
– А Мэгги?
– Мэгги обнаружила это. Или, – он остановился в двух шагах от нее, – все было так, как ты думала. Она стала жертвой казни, устроенной по приказу ИРА в качестве возмездия за карательные рейды, подготовленные Сином Туми.
– Однако, зачем тогда создавать видимость, будто Модред совершил убийство.
– Это тоже вполне очевидно. Чтобы защитить истинного убийцу. Он имел чрезвычайно удачное прикрытие на протяжении стольких лет. Зачем же теперь выдавать его?
– Мне что-то не слишком нравится.
Он хрипло рассмеялся.
– Это вовсе и не было предназначено для того, чтобы понравиться тебе. Это нечто, что ты не в состоянии контролировать.
– Иначе ты бы знал об этом, не так ли? – язвительно бросила она.
Бонстил сместился на пару шагов от нее, точно стараясь уйти подальше от этих слов.
– В этой стороне мало что видно, – заметил он. – Деревья и высокие холмы загораживают все, за исключением того далекого зарева на востоке. – Он повернулся спиной к нему. – Так лучше.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы прикурить новую сигарету из-за поднявшегося ночного ветра, шуршащего сухими листьями повсюду вокруг них.
Дайна хранила молчание, думая о чем-то своем и испытывая смутное чувство, не будучи уверенной, в какой момент Дайна исчезла, уступив место Хэтер.
– Забудь о Силке, – сказал Бонстил, не поворачивая головы, точно обращаясь в ночь. – Он довольно интересный и загадочный субъект, но в конечном счете, всего лишь поставщик наркотиков, мелкая сошка. Еще
– Откуда у тебя такая уверенность? – обойдя спереди машину. Дайна приблизилась к нему. Здесь в парке, за цепью холмов, воздух был чище: воняющий серой и горелой резиной смог стелился низко над землей в долине Сан-Фернандо, и отвратительный запах постепенно перестал мучить их обоняние. Дайна вздохнула всей грудью. Где-то не очень далеко должен был быть скрытый проход к морю, потому что воздух был почти таким же влажным, тяжелым и пропахшим фосфором, как на пляже в Малибу.
Бонстил стоял на одном месте, выпрямившись во весь рост, так что его черный силуэт во мраке походил на столб, вбитый в землю. Живой красный огонек его сигареты описывал короткие дуги снизу-вверх перед затяжкой, и после – в обратном направлении.
– Когда-то, – произнес Бонстил так внезапно, что Дайна испуганно вздрогнула, – я знал одну девушку. – Он резко и хрипло рассмеялся. Его смех звучал как скрежет железной метлы о цементный пол. – Это было давным-давно.
Дайна пристально наблюдала за ним в то время, как он сам не смотрел ни на деревья, ни даже в низкое тяжелое небо, а просто в никуда.
– Она, Марсия, любила мечтать. Ее переполняли надежды и идеалы. Она была романтической девушкой. – Он бросил окурок и продолжил. – Она была прекрасной, как некогда моя мать, только еще больше. Длинные каштановые волосы, глаза цвета ирландского тумана или... впрочем, она сама всегда описывала их именно так. И была права. – Он глубоко вздохнул.
– Я встретил ее почти сразу после того, как пришел в полицию. В то время я был очень целеустремленным. Я твердо знал, что хочу, и что еще хуже, что именно мне нужно. – Он пожал плечами. – Тогда все казалось гораздо сложней. Марсию слегка пугали мои убеждения, а равно и то, что я собой представлял. Однако она не переставала любить меня, просто ей было трудно это делать.
– Мы полюбили друг друга и жили вместе некоторое время... я думаю, года полтора. Это было чересчур долго, но в то же время совершенно недостаточно. Мы любили друг друга без памяти. В конце концов, она ушла. Это был единственный способ выжить для нас обоих. «Я ухожу от тебя, Бобби, – сказала она мне в тот вечер. – Так далеко, как только смогу». Потом она сделала паузу и добавила: «Я напишу тебе, если ты только пообещаешь не приезжать ко мне». Я дал ей слово.
– Через месяц я получил от нее открытку. Марсия писала мне из Флоренции. Шесть недель спустя из Гранады, и наконец в середине лета мне пришла открытка из Ибизы. «Я встретила совершенно особенного человека, – писала она. – Я пишу тебе не для того, чтобы сделать больно, но чтобы сказать, что, отыскав такого человека, я поняла, как сильно люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, Бобби. И никогда не забуду тебя. С любовью, М». Бонстил скрестил руки на груди. Дайна прикоснулась к его плечу, но он даже не заметил этого.