Сирены
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, что меня здесь больше не рады видеть?
Ночью – это так правильно,
Мы снова будем вместе...
– пел Крис.
– Будь моя воля. Силка вышвырнул бы тебя отсюда ко всем чертям. – Дайна чувствовала сладковатый, слегка отдающий мускусом запах марихуаны изо рта Тай, который сама она находила скорее тошнотворным.
– Однако мы обе знаем, что это не в твоей воле. – Дайна протянула руку, намереваясь пройти дальше вперед мимо Тай.
Ангел и дьявол встречаются
В этот миг, когда их обнаженные руки соприкоснулись, Дайна увидела какое-то изменение в лице Тай: возможно, судорогу, внезапно пробежавшую по мышцам, или резко сузившиеся зрачки. Затем она протиснулась вперед, и лишь тогда Крис наконец заметил ее. Она было открыла рот, собираясь поприветствовать его, но, внезапно почувствовав, что худые холодные пальцы сжали ее запястье, обернулась.
– Куда это ты направляешься? – Тай смотрела на нее в упор. Дайне показалось, что она немного задыхается. – Это касается только Криса и Найджела. – Ее голос звучал угрожающе. – И все. Так было всегда.
– Даже, пока Ион был жив? – осведомилась Дайна. Тай нахмурилась, словно вопрос всерьез обеспокоил ее.
– Что ты знаешь о Ионе? Мэгги тебе что-нибудь говорила о нем?
– Что бы она ни говорила, это не предназначалось для третьих ушей.
Тай чуть заметно перебирала пальцами вдоль запястья Дайны.
– Тебе следует с осторожностью относиться ко всему тому, что тебе рассказывают.
– Привет, Дайна! – К ним приблизился улыбающийся Крис. Он шагнул в промежуток между двумя женщинами, и Дайна рывком высвободила руку. – Как дела?
Я отказался от стихов
Которыми мы жили
Лимузинов в вечеринок
И девушек, отдающих
Все, что у них есть.
Все это – пустяки.
– доносилось из динамиков.
Дайна попыталась оттащить Криса в сторону подальше от Тай.
– Крис, – спросила она, – что, черт возьми, случилось?
– А что, – ухмыльнулся он, – ты имеешь в виду? – Дайна пристально смотрела ему в глаза, требуя ответа на вопрос. – Сейчас просто неподходящий момент. Дайна. Я не могу уйти сейчас. Слишком много людей зависят от того, что мы делаем; слишком велики суммы, о которых идет речь; слишком долго я и Найджел были вместе. – Он на мгновение прервался, и Дайна увидела, что в его лице нет и следа былей энергии. – Ты ведь не станешь злиться на меня из-за этого, а? Ну же, Дайна!
– Нет, Крис. – Она дотронулась до его теплой щеки. – Мне просто хотелось понять, вот и все.
Он заключил ее ладонь в свою с явным облегчением, подобным тому, которое испытывал и Силка в разговоре с ней всего несколько минут назад.
– Я рад, – сказал он. – Тай, ну ты ведь знаешь ее, считала будто ты попытаешься отговорить меня от участия в этом турне.
– С какой стати мне делать это?
– Не знаю. – Она почувствовала, что предмет
Дайна улыбнулась ему в ответ.
– Я приехала с совершенно иными намерениями, – застенчиво произнесла она. – Когда Ванетта сказала мне, что турне начинается в этот уик-энд в Сан-Франциско, мне пришло в голову, что, поскольку съемок не будет и у меня появится свободное время...
– Не может быть! – Крис пришел в неописуемый восторг. – Ты действительно хочешь поехать вместе с нами? Я как раз думал о том, что ты так давно не видела нас на сцене. И это пойдет тебе на пользу. Ты выберешься на пару дней из этой ямы и сможешь как следует расслабиться и ничего не делать!
Бонстил не поверил бы в это: Крис сам уговаривал ее. «Поехав с ними, – говорил лейтенант, – вы сможете узнать гораздо больше, чем я в настоящее время». Ей захотелось откинуть голову назад и расхохотаться, как она, поколебавшись долю секунды, и сделала.
Дайна и Бэб сидели вдвоем в его квартире вдали от грязных улиц, по которым бродили сводники с сутулившимися спинами и тринадцатилетние беглецы из родного дома, предлагавшие свои услуги зевающим бизнесменам и испуганным подросткам по твердой таксе: десять минут – десять долларов.
Из окна открывался вид на скопление сверкающих и переливающихся разноцветных огней, ставших своего рода символами Манхэттена. Зимой, когда наступали холода и рано темнело, они казались менее безвкусными и кричащими.
Это зрелище входило в число удивительных особенностей жилища Бэба. Если бы мать Дайны явилась сюда, то она, наверное, испытала бы настоящий шок и отказалась бы даже подняться по обшарпанной лестнице, вдоль которой, сверкая в полумраке большими изумрудными глазами, неподвижно сидели тощие и злые коты и кошки всех мастей. Там в тепле они дожидались наступления ночи – поры охоты.
Это была охрана дома Бэба. Дайна при каждом удобном случае подкармливала их, хотя Бэб каждый раз предостерегал ее против этого. «Они должны быть голодными, мама, чтобы ловить этих монстров. Ты испортишь их своими подачками, и местные жители не простят тебе этого».
Они сидели рядом на вытертом потрепанном ковре, возле старого продавленного дивана, от которого веяло теплом и уютом. Цветные абажуры на паре включенных ламп смягчали яркий свет. Дайна на днях отыскала уютное кафе на Десятой Авеню, и в этот момент они ели пиццу, принесенную оттуда, запивая ее пивом.
– Бэб, – обратилась к нему Дайна. – Как получилось, что ты до сих пор ни разу не переспал со мной? Ты считаешь меня недостаточно привлекательной?
Его большие темные глаза уставились на нее с удивлением.
– Конечно нет, мама. Но ты ведь знаешь меня. Мне мало одной женщины: я хочу их всех. – Он вытер губы. – Когда я размышлял об этом, то подумал, что если мы с тобой заберемся в постель, то все получится точно так же, как с остальными. – Он посмотрел в сторону. – Нас связывает что-то другое.