Сирены
Шрифт:
– Но ты ведь уже знаешь, что я не такая, как остальные. Не такая, как те, которые прибегают сюда в любое время, стоит только свистнуть..., – она замолчала, увидев, что Бэб пристально следит за ней. Мягкий свет, падавший на его лицо, оттенял морщины – шрамы, приобретенные в борьбе за существование в этом мире, до сих пор не понятом Дайной до конца. – ...А ты когда-нибудь задумывался над тем, что хочется мне?
Он покряхтел.
– Марти был прав, говоря, что ты еще слишком молода для этого.
– Ты знаешь, что это не так.
– Должен
– Потому что я такой же изгой, как вы все.
Бэб покачал головой.
– У тебя точно не все дома. Неужели ты сама не в состоянии понять? Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать тебя.
– Ты – здесь, и ты интересуешь меня.
– Ха! Тебе просто нравится гулять по трущобам. – Он рассмеялся и отвел глаза в сторону. – Может быть тебе лучше уйти, мама?
Теперь уже она, в свою очередь, медленно покачала головой.
– Тебе не удастся отделаться от меня так легко. – Она подсела ближе к нему. – Что это на тебя нашло? Мне казалось, что мы переговорили обо всем этом давным-давно.
Бэб скрестил руки на груди.
– По правде говоря, мама, из-за тебя я чувствую себя виноватым, а такого со мной уже давно не было. Ты постоянно торчишь здесь и видишь все, что творится вокруг... – он покачал головой. – Так не должно быть. Это неправильно. Это место не для тебя. Кингсбридж – вот что тебе подходит в самый раз. Здесь слишком много дерьма вокруг для таких, как ты. У меня из-за этого неспокойно на душе.
Дайна, протиснув руку ему под мышку, возразила.
– Но ты не такой, ты сам знаешь это.
– Нет, – мрачно сказал он. – Я – последний принц, черт возьми!
Повернувшись к нему в полоборота, она заключила его бородатое лицо в свои ладони, и, прежде чем он успел помешать ей, крепко поцеловала его. Их поцелуй длился долго, очень долго, и когда она, раздвинув губы, скользнула язычком в его рот, Бэб сдался.
Дайна почувствовала, как его руки сомкнулись у нее за спиной, заключив ее тело в объятие, столь нежное, что слезы сами собой закапали у нее из глаз.
– Вот видишь, – прошептала она, чуть отводя голову назад. – Стоило из-за этого так волноваться.
– Ты плачешь, – сказал Бэб с необычным для него удивлением в голосе.
– О, Бэб, я люблю тебя. – Дайна гладила его лицо сбоку. – Не беспокойся ни о чем. Пожалуйста. Давай просто доставим друг другу радость и не будем думать о...
Он поцеловал ее с нежностью, которую она сумела разглядеть в нем с самого начала, и Дайна стала торопливо расстегивать пуговицы на его одежде. В эти мгновения она больше всего хотела просто прижаться к его обнаженной груди.
Тело Бэба оказалось на удивление безволосым, и руки Дайны безостановочно бороздили по темной теплой коже во всех направлениях. Она не могла удержать их, как не могла унять дрожь в коленях. Она ощущала физические порывы,
Возможно, Бэб заметил это, или, что было не менее вероятно, догадался о столкновении противоположных сил, разрывавших Дайну на части. Как бы там ни было, он осторожно перенес ее на кровать и медленно раздел, ни на секунду не отрывая губ от уже обнаженных частей ее тела. Он почувствовал, как она вздрогнула, когда его язык прикоснулся поочередно к твердым, дрожащим кончикам ее грудей. Потом он слегка сжал их между пальцев, отчего Дайна, прогнувшись на простынях вверх, вскрикнула.
Когда на ней не осталось уже одежды, Бэб скользнул вниз и оказался стоящим коленями на полу возле кровати. Приподняв ноги Дайны, он опустил их себе на плечи и наклонил голову вперед.
– Что ты... делаешь? – едва успела выдохнуть она, как почувствовала прикосновение его губ и языка. Ощущение было настолько сильным, что ее ноги непроизвольно дернулись вперед, и она принялась совершать круговые движения бедрами, все сильнее прижимаясь к его лицу.
Теперь, непрекращающееся несравнимое ни с чем наслаждение вытеснило из ее сознания все подобно тому, как сильный ветер разгоняет стаю голубей. Все прочие мысли и желания угасли, и Дайне хотелось одного: чтоб это ощущение длилось бесконечно долго. Связки на внутренней поверхности ее бедер напряглись, точно она взбиралась вверх по крутому склону, и мышцы стали подергиваться в такт глухим ударам ее сердца.
Во рту у Дайны появился особенный вкус, всегда предшествовавший оргазму; ее бедра горели, словно охваченные пламенем. Бэб дотронулся пальцами до саднивших кончиков ее грудей, и в тот же миг она...
Дайна громко вскрикнула и сложилась почти пополам, даже не заметив этого. Каждое прикосновение его языка обжигало ее плоть, превратившуюся казалось в сплошное переплетение нервов. Вся мокрая от пота, она шепнула: «Бэб, иди сюда», и через мгновение ощутила жар, исходивший от его мускулистого тела, оказавшегося на кровати возле нее. Легко, без малейшего усилия, Бэб поднял ее и осторожно опустил себе на бедра. Она наклонилась вперед и принялась целовать его грудь и плечи.
Более часа они провели в объятиях друг друга, то и дело испуская громкие вздохи и стоны и останавливаясь всякий раз, когда чувствовали, что возбуждение становится слишком сильным. Казалось, что, удерживая себя в течение столь долгого времени от этого последнего шага к полной близости, они теперь не могли сполна насытиться, и мучение растягивания удовольствия было для них куда предпочтительнее быстрого удовлетворения.
В конце концов, наступил момент, когда они были уже не в состоянии более сдерживаться.