Сириус Б
Шрифт:
Забыли то, как бы все, да только кроме одного человека - Силантия Громова, который раньше на ней немного, но плодотворно успел поработать.
Сам Силантий был очень приметным в физическом смысле человеком - высоким и широкоплечим, словно бы отлитым из высококачественной легированной стали. На широком, украшенном густой окладистой бородой и такими же густыми усами, лице его светились мягким светом пронзительные голубые глаза, а сильные руки могли легко крутить кренделя из двадцатимиллиметрового, шестигранного сечения, стального профиля. Несмотря на врожденную молчаливость, Силантий был неформальным лидером небольшого коллектива работников ЧП "Скорбь", а также штатным
Дед Митроха считался правой рукой Силантия, хоть и занимался второстепенными вопросами по литью изделий, а внешним видом походил на престарелого и помятого жизнью бойцового петуха (из-за жилистой шеи и реденькой сивой бороденки). И все же, несмотря на солидный возраст, осанка Митрохи все еще оставалась прямой и гордой, а движения его были быстрыми и точными. Издалека он был немного очень похож на тех древних восточных мудрецов, которые всю жизнь занимались китайской физкультурой и дыхательной практикой, а потому умирали абсолютно здоровыми людьми.
Дед, конечно же, ничего не знал о своем внешнем сходстве с древними восточными мудрецами, а потому был большим шутником и охальником, отчего казалось, что в жизни его устраивает абсолютно все. Многие жители Боброва считали, что дед Митроха уж очень сильно вкладывался по молодости в свои шутки и охальничанье, а потом случилось так, что под старость он вложился в них окончательно. Вероятно, такова была его судьба, и поменять в ней уже ничего было невозможно.
А вот братья Сивушки были неотличимыми друг от друга близнецами и тоже неплохими специалистами, но их хитрые глаза, подвижные сухощавые фигуры и вертлявые жилистые пальцы, как бы намекали стороннему наблюдателю на некую тайну, а может загадку, связанную с нечестными промыслами, врожденным ноктюрнализмом и уголовщиной.
И действительно, за свою жизнь Сивушки украли всего не так уж и мало. Начали воровать они еще на ЗТЛ им. Карла Маркса. Тащили они оттуда все - и алюминиевые болванки, и отлитые из редких сплавов заготовки, и специнструмент, и спецодежду. Позднее советское время к этому очень располагало и тогда этим делом грешили почти все граждане Боброва. Все добытое Сивушки сносили в гараж своего папы (такого же Сивушки, но уже очень старого и заслуженного пенсионера) где и делили между собой всегда очень аккуратно и справедливо, по-братски.
Но вот случилось так, что однажды Сивушки замахнулись на крупное -трехсоткилограммовый рулон тончайшей серебряной проволоки, но не справились, попались, и пять лет провели в местах не столь отдаленных, в одном исправительном лагере, откуда вышли по амнистии уже после 91-ого года.
Тогда зарплату на ЗТЛ уже давно не выдавали, а само предприятие выставили на залоговый аукцион. Сивушки быстро сориентировались в ситуации, решили не теряться и получить свою долю общенародной собственности нетрадиционным, но хорошо знакомым им способом. Однажды, зимней ночью, они зашли в гости к своему куму (охраннику открытой складской площадки) прямо на работу и напоили его водкой с растворенными в ней специальными порошками. Пока кум хохотал и бегал по сторожке, пытаясь поймать себя же и надеть на себя наручники, Сивушки разрезали колючую проволоку ограждения и покатили наружу круглую отливку из редчайшего сплава. Но, уже миновав ограждение, они не смогли удержать двухтонную отливку на крутом ледяном откосе зимней дороги.
Одному из братьев перебило правую голень (он страховал отливку справа), а другому - левую (он пытался удержать отливку за левый бок). В ту кошмарную ночь искалеченным братьям удалось кое-как, чуть ли не ползком, добраться до гаража своего папы, а отливка так и осталась лежать в снегу, рядом с обледенелой дорожкой, где ее утром и обнаружили пришедшие на смену охранники. Голени Сивушек срослись неправильно, что привело к сильной их хромоте, хотя и на разные ноги, отливку вернули на место и чуть позже отправили в объединенную Горбачевым Германию на переплавку, а кума выгнали с работы и присудили ему огромный штраф за распитие спиртных напитков прямо на рабочем месте.
После этого случая их так теперь и называли - Кривой Сивушка и Косой Сивушка (тогда они уже хромали на разные ноги, и так их теперь можно было легко различать во время передвижения), но привычки свои они не изменили все равно, а выпить и побалагурить весело - это все было у них в крови.
Вот какие разные, на первый взгляд, наемные рабочие люди собрались под крышей ЧП "Скорбь". Теперь они в одинаковых черных фуфайках, толстых брезентовых штанах и одинаковых цигейковых шапках, сидели напротив Подкрышен-Крысовского и внимательно слушали его речи. Эти шапки, штаны и фуфайки для своих работников закупил когда-то он сам, лично, на одной из распродаж сэконд-хэнда, о чем сейчас, во время беседы, и жалел безмерно в связи с недавним обретением проказницы Адельки.
– Ну, что?
– спросил Подкрышен-Крысовский, поправляя ворот модного белого свитера.
– Все вы поняли, или еще не все?
Силантий сплел в замок пальцы огромных мускулистых рук и коротко кивнул головой.
– Опок у нас пять?
– спросил Закрышен-Крысовский и тут же сам себе ответил.
– Пять. Формовочной смеси достаточно? Достаточно. Шихты закуплено мною лично на месяц вперед? Закуплено. Значит и ангелов должно быть к концу смены - минимум пять. Пять (Подкрышен выбросил вперед руку с растопыренными белыми пальцами). Пять! А не один, не два, не три, и не четыре! Пять ровно!
– Дык ведь, Миля, - вмешался в разговор дед Митроха. При разговоре он смешно дергал кадыком.
– Печь то у нас какая? Можно сказать, что это и не печь вовсе, а так - большой тигель. За раз шихты в нее можно загрузить только на два статуя. А то ведь войдем в перегрев и разнесет все к ибиням, ну просто все же - и печку, и нас, и контору. Давление-то у нас предельное уже давно достигнуто. Уже повышать дальше его некуда и опасно к тому же. Силантий, чего ж ты молчишь как чурбан?
Силантий снова коротко кивнул и откинулся всем телом на спинку стула. Стул жалобно затрещал под его тяжелым телом, а его задние ножки слегка разъехались в стороны. Все присутствующие тут же повернули в его сторону головы, но стул с нагрузкой справился. Братья Сивушки по-волчьи оскалили зубы и снова посмотрели на Крысовского с угрожающим интересом.
– Ты вот что, Митроха, - сказал тот, снова оттягивая ворот свитера.
– Ты не зуди. А если давление у вас уже предельное, так подзадержитесь чуток после смены, да и проведите две загрузки шихты.
– Это что же нам - до десяти вечера здесь пыхтеть?
– зло сказал Косой Сивушка.
– А как же КЗОТ?
– Ты не в курсе, Косой, - елейным голоском откликнулся Кривой Сивушка.- с КЗОТом они уже давно договорились. Типа - по желанию трудящихся можно сдохнуть прямо у печи и все будет ништяк. Типа - самим же этого и захотелось...