Сириус. История любви и разлада
Шрифт:
Кризис вызвало драматическое появление Сириуса в церкви. Он давно втайне мечтал уговорить на это Джеффри. Ему хотелось увидеть, как тот ведет службу, да и обидно было, что его, будто низшее животное, отстраняют от самого торжественного деяния человеческого рода.
Джеффри, конечно, полагал, что скоту не место в святом храме, что, допустив туда Сириуса, он прогневит и церковное начальство, и паству. Зато певческими способностями Сириуса священник от души восхищался, и Сириус обиняками внушил ему мысль, что пес мог бы петь мелодию без слов из-за двери ризницы. Пес не раз при
После больших колебаний, чувствуя себя не столько грешником, сколько проказником, Джеффри позволил Сириусу петь на воскресной службе — невидимкой, скрываясь за дверью. Великий день настал. Человек с собакой вошли в церковь, и священник показал четвероногому певчему, в каком месте службы полагается вступать с гимном.
— Не высовывайся из-за двери, — наказал он. — Я сильно рискую, Сириус. Если узнают, у меня будут неприятности.
У ворот маленькой церкви Сириус замялся было, нерешительно покосился на Джеффри, и все же оросил воротный столбик несколькими каплями золотистой жидкости. Джеффри с нервным смешком заметил:
— Другого места не нашел, чтобы облегчиться?
— Нет, — ответил Сириус. — Это было священнодействие. Возлияние в честь вашего Господа. Я излил нечистое в себе и готов с песней идти по следу божественной добычи.
Перед началом службы служитель заметил, что пастор не закрыл дверь ризницы и хотел исправить эту оплошность, но Джеффри остановил его, махнув рукой.
В должный момент священник провозгласил:
— Сейчас вы услышите гимн без слов в исполнения моего близкого друга, который скрывает свое имя и лицо.
И сильный, чистый голос Сириуса наполнил церковь. Джеффри слушал с восторгом, дивясь мощи звука и тонкости выражения. В этой музыке пастору чудилась истина, которую он всю жизнь тщился выразить в словах и делах. И вот пес. интерпретируя произведение великого композитора это был Бах) безошибочно, хотя и без слов, высказывает эту истину. Гимн глубоко тронул многих из прихожан. Несколько знатоков музыки терялись в догадках, кто этот прекрасный исполнитель, с такой сдержанной точностью предающий глубокое и тонкое чувство. А больше всего поразил их странный, нечеловеческий тембр голоса. Быть может, это искусная имитация игрой на инструменте? Иля поет женщина? В любом случае, говорили знатоки, диапазон слишком широк. Если же это певец, почему он — или она — скрывается?
Следующая неделя была полна слухов. Говорили, что некий великий певец согласился оказать мистеру Адамсу услугу ка условии полной анонимности. Столь благочестивая скрытность наводила кое-кого на мысль, что пел не человек, а ангел небесный. Однако вера пошатнулась настолько, что только самые простодушные осмеливались высказывать эту догадку, не боясь насмешки.
Следующая воскресная служба была многолюдней обычного, хотя церковь далеко не наполнилась. Многие, конечно, пришли только из любопытства. Джеффри в своей проповеди упрекнул таких. Гимн в этот день не звучал.
Во второй раз Сириус выступал в последнее воскресенье перед отъездом в Кембридж. После первого успеха он с нетерпением ждал нового шанса и мечтал показать себя слушателям.
Джеффри неохотно огласился на новое выступление. И без того поднялось слишком много шума. Но и ему хотелось услышать, как этот великий голос вновь наполняет церковь.
И, по свойственному священнику прямодушию, он согласился представить певца прихожанам. Более того, заранее предвидя осложнения со стороны епископа и некоторых прихожан, он все же решился пригласить четвероногого друга в Дом Господа. В душе он наслаждался, представляя, как удивится его серьезный молодой помощник.
Сириус не раз проводил утренние часы в лесу Эппинг, пробуя то одну, то другую из своих композиций. Он старался не показываться на глаза, хотя люди, заслышав странный голос, бросались искать певца. Но если кому-то удавалось увидеть исполнителя, тот мгновенно сменял пенне на обычный лай, И человек решал, что музыка ему почудилась.
На утренней службе Сириус пел из-за двери ризницы Произведение сильно отличалась от гимна, который он исполнял в прошлый раз. Осмысленные интонации человеческого голоса и трели собачьего воя складывались в необычный, но несомненно музыкальный, сладостный и все же пугающий напев. Он переходил от рокотания грома к высокому чистому свисту, похожему на птичье пение.
Сам я не достаточно музыкален, чтобы судить, оправдана ли «интерпретация» музыкальных произведений. Джеффри, наслаждаясь музыкой как таковой, полагал, что высшее назначение этого вида искусства — выражать религиозное чувство. Потому-то он и позволил Сириусу петь в церкви, и по той же причине решился предложить пастве свое толкование прозвучавшей мелодии. Сириус тоже признавал, что его толкование правомочно, хотя для человека немузыкального представляется довольно натянутым.
Сириус не раз доказывал мне, что музыка обладает «смыслом» сверх непосредственной ценности изысканного звукового орнамента, что она «говорит» напрямую с чувством. Она ничего не может рассказать о предметном мире, о «природе бытия», зато создает сложные эмоции, которые применимы к некоторым сторонам материального мира или ко всей вселенной. Отсюда ее способность вызывать религиозное чувство. Что же касается словесной интерпретации, она описывает те стороны мира, которые должны вызывать подобные чувства.
Так, странная музыка Сириуса говорила о телесном наслаждении, и о боли, и о связи душ. Звук посредством универсальных символов рассказывал о конкретных душах: Томаса и Элизабет, Плакси и самого Джеффри. Музыка говорила о любви и смерти, о голоде духа и о волчьей натуре Сириуса. В ней был Ист-Энд и Вест-Энд, забастовка докеров и звездное небо.
Так это было для самого Сириуса. Но большинство прихожан услышали странное смешение музыки и шума — более того: знакомые, привычно благочестивые звуки сочетались для них с дьявольскими.