Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях

Базили Константин Михайлович

^{Бедуин. Рисунок акварелью, 1830-е гг.}

^{Бедуинка. Рисунок акварелью, 1830-е гг.}

^{Бедуин на верблюде. Гравюра XIX в.}

^{Бедуинская деревня. Гравюра XIX в.}

2-е. Полукочевыежители плодородных стран, курды и туркмены, имеют в характере много общего с бедуинами.

Курды с некоторого времени значительно размножились в Сирии. Они переходят сюда из своей гористой родины Курдистана, кочуют со своими стадами в пашалыке Алеппском

и постоянно занимают в нем горы между Бейланом и Килисом. Живут частью в палатках, частью в домах; чуждаются земледелия, грабят караваны при всяком удобном случае и дают много забот правительству, представляя собой племя в существе независимое и свободно бродящее по государству для промысла скотом и разбоем. Число их в Сирии может простираться по временам от 30 до 50 тыс. душ обоего пола. Хотя и почитают их магометанами, однако в существе они или не имеют положительной религии, или боготворят змия, или поклоняются дьяволу, сохраняя, может быть, еще древние верования Зороастровой секты о двух началах добра и зла, об Аримане и Ормузде. Курды стали с некоторого времени селиться в городах. Поводом к сему послужило то, что при прежнем порядке вещей в Турции паши набирали из среды их телохранителей, которые постоянно при них пребывали. И теперь каждый раз, когда понадобится правительству или начальнику какой-либо партии нерегулярная кавалерия, обыкновенно приглашают курдов. В Дамаске считается их более тысячи семейств. Поселившись в городах, курды сливаются мало-помалу с мусульманами. Бунтовщик Бедерхан-Бей, который замыслил бороться против нововведений султанской власти и правительственной централизации, успел в наше время привязать к своим знаменам много племен курдов за Тигром. В 1842 и 43 годах можно было подумать, что народ этот помышлял о политической самостоятельности. Вместе с тем Бедерхан-Бей являлся преобразователем, усердно обращал в мусульманство своих последователей, а мусульманство служит здесь первым выражением гражданственности. Политические замыслы рушились с падением бунтовщика; но предпринятое им дело внутреннего гражданского и духовного преобразования курдов успешно продолжается ныне представителями султанской власти. Туркмены более курдов и бедуинов сближаются с гражданским бытом. Они пасут свои многочисленные стада в Малой Азии, в долинах Тавра и по северному прибережью Сирии, снабжая скотом города. Они не столь преданы разбою; между ними более благосостояния; и хотя религиозных обрядов и мечетей и имамов у них нет, однако в существе они мусульмане. Число туркменов, кочующих в Сирии, может простираться от 10 до 15 тыс. душ.

3-е. Горцы.В северную часть Сирии врезываются отрасли Тавра; между Антиохиею, Хамою и Латакиею возвышается Джебелъ Кельбие(Гора Собачья), древний Кассион; по прибережью от Триполи до Сура раскинут Ливан; параллельно и смежно с ним бежит от севера к югу хребет Антиливанский до Тивериады; на взморье выступает из Галилеи утесистый Кармил, а в пустыню врезаются вулканическим лабиринтом ущелия и скалы Гауранския. По восточному берегу Иордана высится хребет Аджелунский.Насупротив южных подошв Антиливана и одинокого Фавора установлены пригорки Самарии, образующие потом хребет Палестинский, отрезанный Иорданом и Мертвым морем от восточных своих отраслей и вместе с ними спускающийся потом в Аравийскую пустыню рядом отлогих ущелий, бегущих до залива Акаба в Чермное море. Сирийские горы перемежаются плодородными долинами; самые их хребты, при трудолюбии, свойственном племенам горским, покрываются цветущими плантациями. Горы относительно населены более, чем равнины, или, лучше сказать, народонаселение равнин, подверженное всем бедствиям войны и насилия в продолжение 15 веков, постоянно убывает, между тем как горец менее доступен и войне, и насилию. В промежутках сирийских хребтов или между ними и морем, с одной стороны, и пустынею, с другой, раскинуты просторные равнины. Таково поле Антиохийское, долина Оронта от Хамы до Сура, равнина Эсдралонская, долина Акки, поля Гаурана, Яффы и Аскалона. Но в Сирии земледелие, первая степень гражданственности, укрылось в горы, а поля одичали. Соседняя пустыня накидывает мало-помалу свой песчаный саван на страны некогда плодородные, ныне покинутые одушевлявшим их земледелием; бегло проходят облака над обнаженными степями, которым небо отказывает в дожде, и Сирия, эта роскошная провинция Рима, питавшая в цветущие свои времена до 15 миллионов жителей, часто получает хлеб из Египта.

В нраве, характере, в очерке физиономии, в степени умственного развития, в чувстве религиозном горца и жителя равнин видны следы тех противоположных деятелей, под могущественным влиянием которых взросли поколения.

Поток магометанского учения, разлившись в Сирии, не мог проникнуть в горы; в них сохранилось христианство; туда укрылись и остатки древних религий, и религии новые, порожденные в первые веки ислама.

Горские племена Сирии отличаются от горцев Европейской Турции и Кавказа мирными и земледельческими наклонностями, хотя в Европе и привыкли придавать им воинственный характер других горских племен Востока. Причиною сего явления есть, может быть, почва сирийских гор, большею частью плодородных, и самое стечение обстоятельств, при которых политические перевороты края, потоки завоеваний и беззащитность равнин от хищничества соседних бедуинов, заставляли племена земледельческие укрываться в горы. Несмотря на вековую анархию Сирии, мы не встречаем в ее летописях ни одного племени горского, которое бы боролось с наместниками Порты за свою независимость, подобно майнотам, албанцам и сербам. Возникавшие от времени до времени бунты имели целью освобождение от случайных насильственных мер правительства, от податей, от рекрутства. Еще недавно Джаззар-паша аккский, которого вся сила состояла в наборе вооруженных бродяг, сменил по своей прихоти ливанских князей и надбавлял дань на ливанские племена. То же явление мы видим и в отношениях пашей ко всем другим горским племенам. Между тем с своих неприступных вершин эти племена озирают пустыню, которой кочевья не только сохраняют свою дикую независимость, но даже взимают дань с правительства. Религиозные чувства сирийских горцев представляют также разительную противоположность беззаботливости кочевых жителей в отношении к вере. Узы религии тем могущественнее для горных племен Сирии, что ими хранится народность и политические права каждого из них, особенно в тех местах, где несколько разных племен, обыкновенно враждебных между собою, живут в соседстве или вкупе, как на горе Ливане. Даже моральное влияние духовенства несравненно ощутительнее на горах, где власть правительственная встречает столько препон, особенно там, где правительство или опытом убедилось, что выгоднее назначить начальниками туземцев немусульман, или обстоятельствами принуждено признавать и поддерживать власть, основанную на феодальном образовании горских обществ.

Все христианские исповедания, равно и другие религии, пользуются полною свободою богослужения на горах. Есть монастыри древние и богатые, оставшиеся неприкосновенными во все бурные перевороты сего края. Многие из них пользуются давними льготами в повинностях, платимых с церковного имущества.

4-е. За сим число оседлых жителей равнин,состоящих в непосредственном управлении Порты, представляет едва ли четвертую часть сирийского народонаселения. Между ними нет племен отдельных. Это большею частию мусульмане-сунниты и христиане православные. Распрей между ними нет; потому что христиане, при сознании своей слабости, терпеливо переносят обиды, и при том те и другие вместе равно подвержены насильственным мерам пашей или тех мелких тиранов, которые берут на откуп казенные

доходы. Между прочими характеристическими чертами жителей горных племен и жителей равнин замечательно и то, что первые вообще владеют наследственною поземельною собственностию, а земля последних принадлежит казне или богатым помещикам, так что они и повинностями огромными обложены, и насилиям подвержены. В таких обстоятельствах нравственное их уничижение есть необходимое следствие политического их быта. Если феллах египетский терпит от тяжких налогов и от монополий всех произведений, зато он, по крайней мере, обеспечен от войн, бунтов, разбоев, привык жить своим насущным хлебом, без собственности, без забот о будущем урожае; заботы о нем лежат на правительстве; словом сказать, привык к отеческому деспотизму владетеля Египта и не ведает другой власти над собою, кроме власти правительства, тягостной, взыскательной, но попечительной. Сирийский поселянин подвержен угнетениям разного рода. С самой эпохи раздробления Халифата и до наших дней сирийский поселянин не ведает отдыха. Сперва эмиры, затем мамлюки, затем паши попеременно бунтовали против верховной власти, или сменялись друг другом, или вели между собою войну, и никогда в эту восьмивековую суматоху удалые правители края не переставали грабить свой народ. Разбой только в восьмилетний период египетского правления был укрощен, и были положены пределы злоупотреблениям шейхов, этих пиавиц народонаселения. Но все усилия Ибрагим-паши для искоренения злоупотреблений чиновников правительства были тщетны. По следственному делу в Акке открылось, что один из этих чиновников, по шестимесячном заключении в крепости, успел в самый тот день, когда поутру получил пятьсот плетей по пятам, взять с одной деревни, угрозами и обещаниями, 5000 пиастров в подарок. Таким образом, житель равнин сирийских взрос в беспрерывной тревоге, воспитан в насилиях; нрав его одичал, а характер унизился и развратился. Гражданственности в равнинах Сирийских несравненно менее, чем на горах. Чувство религиозное слабее; у христиан оно поддерживается только усилиями духовенства и благодушным перенесением гонений от мусульман. Церковь и ее священнослужители бедны.

^{Житель ливанских гор. С рисунка П. Вильямса, XIX в.}

5-е. Жители городов.В Сирии более чем во всякой другой стране разительна разность между поселянином и городским жителем. Разность проявляется в самой физиономии городских жителей, представляющей облик более греческий, чем арабский. Обстоятельство это поясняется их происхождением. Со времени Македонского владычества до самого Арабского завоевания, целых десять веков, в стране сей преобладал греческий элемент и греческое образование. Сельские жители оставались недоступными этому внешнему влиянию и смеси с просвещенными гостями, которые могли населить одни города и насадить, будто оазисы, свои цветущие колонии чрез пустыню до самого Евфрата. Период этот в политическом отношении представляет три разных эпохи: греко-македонскую при Селевкидах, римскую и константинопольскую при императорах; но в отношении гражданственности по справедливости может почесться единым последовательным развитием предприимчивого гения Греции, объявшего всю окружность Средиземного моря и всюду проявлявшегося то под дробным влиянием колоний, то по следам македонской фаланги и римских легионов. Если на западе классическая древность придала Сицилии и Южной Италии наименование Великой Греции, то еще справедливее может быть присвоено наименование это всему восточному берегу Средиземного моря, от Византии до Александрии, всем берегам Эвксинского понта и Пропонтиды. Малочисленное греческое племя не могло населить просторных стран, завоеванных его гением и открытых им новому гражданскому, промышленному и торговому развитию. Но во весь цветущий этот период эллинские выходцы не переставали селиться в городах; эллинский язык был повсюду языком просвещенного общества. Просвещенный класс разноязычных племен подчинялся влиянию гостей и усыновлялся ими не только в народах, лишенных внутреннего элемента гражданственности, каковы были тогда племена черноморские и малоазийские; но и в самой просвещенной Сирии, и в мудром Египте, и даже в племени Израилевом, которое благоговейно чуждалось всякого общества с язычниками [287] .

287

Иосиф Флавий писал на греческом языке не только современную историю Римской войны, но и занятные древности своего племени.

Под влиянием сих могущественных деятелей города сирийские принимали успешно и гражданский, и физический облик греческих переселенцев и их потомства, и можно предполагать, что в эпоху арабского нашествия города эти были более греческими, чем сирийскими. Полудикие выходцы Аравийского полуострова обрели в них готовые элементы того дивного преобразования, которое так быстро завершилось в первые три века Эгиры, в этот цветущий период халифата, оставивший миру столько памятников своего творческого гения в науках и в искусствах. Потомство Селевкидов лишилось в этот блистательный, но бурный период своего языка, своих преданий и самой религии, придавшей новую жизнь греческому племени в пору разрушения древнего его гения. Исламизм наводнил греко-сирийские города, более доступные влиянию завоевателей, чем горы и пустыни. Но и доселе, чрез 12 с лишком веков, чрез 60 поколений, наблюдатель легко заметит в облике городского народонаселения, и особенно в Алеппе, в Дамаске, в Триполи и в Латакии, черты греческой физиономии: высокий лоб, большие глаза, классический профиль, белый цвет лица, вовсе не свойственный ни арабам, ни туземным племенам Сирии.

Города сирийские населены мусульманами, христианами православными, униатами, евреями, весьма немногими армянами, маронитами и латинами. В больших городах, в Алеппе и в Дамаске, мусульмане славятся своим фанатизмом и буйством, а вообще христиане — жители городов — своею безнравственностью и всеми пороками, которые впечатлеваются в характере массы порабощенной, необразованной и лишенной средств к образованию от соприкосновения с людьми, которые окружают гражданское управление Сирии, издавна известное как самое безнравственное во всей Турции. Городские жители грабят край то в качестве закупателей произведений и ростовщиков, то в качестве писцов разных управлений или сборщиков податей. Самые почетные из христианских семейств в Сирии принадлежат к классу писцов у пашей и у местных правителей.

После шейхов и турков это без сомнения величайшая язва сего края. Сношения с европейцами, живущими в городах, немало также способствуют с некоторых лет к вящему развращению жителей. Место скудного наследия прародительских добродетелей заступает зараза пороков, коими отличаются левантийские европейцы.

Замечательно, что города сирийские заключают в себе более четвертой части всего народонаселения края. Это легко поясняется бедственным состоянием сельского жителя и беззащитностью его от опасных соседей и от грабительства чиновников.

В Турции гражданское управление как владетельного, так и подвластных народов, основано на религиозном их разделении. Народом называется здесь совокупность всех подданных империи одного исповедания. Таким образом, турецкое название греков, рум, —равно присвоено и сербам, и болгарам, и малоазийским грекам, и православным арабам, словом, всем подданным православного исповедания, которых политическим представителем у Порты служит Вселенский патриарх. Этим правилом, основанным на муниципальном управлении, которое свойственно краю и его жителям и заблаговременно принято турецким правительством, будем руководствоваться при исследовании каждого из сирийских племен.