Сирийский патруль
Шрифт:
Заработали обе имеющиеся у них при себе портативные рации! Из динамиков послышался голос Мыколы:
— Штаб, ответь Третьему посту!
Антон посмотрел на Козака расширившимися глазами.
— Чё будем делать? Сейчас эти сверху спустятся!..
— За мной! — скомандовал Козак. И двинулся в ту сторону, откуда слышался этот странный зов.
Свернув за угол, он увидел какого-то мальца… Этот мелкий, лет десяти или двенадцати, пацан, одетый в какие-то лохмотья, чумазый, готов был уже шмыгнуть в приоткрытую дверь! Но, увидев приближающихся мужчин, уставился на того, кто шел первым.
— Иван?! —
— Ну, я Иван, — хрипло сказал Козак. — А ты кто такой?
— Базиль… Васыль — по-вашему!
— Ты что здесь делаешь?
Он поднял голову: где-то прямо над ними, этажом выше, зазвучали мужские голоса…
Иван показал Антону на коридор, в конце которого находится лестница. В любую секунду оттуда могли появиться вооруженные люди. И они вряд ли обрадуются тем переменам, которые произошли в последние несколько минут в здании осажденной школы…
— Пошли, Иван! — сказал по-русски этот чумазый малец (чем еще сильней удивил Козака). — Быстро!!
— Почему я должен идти с тобой?
Пацан достал из кармана замызганной курточки небольшую карточку и передал ее Козаку. Это была… визитка!
На лицевой ее стороне изображен логотип некоего некоммерческого фонда, хорошо известный тому, кто сейчас держит визитку в руках.
А на обратной…
На обратной стороне обнаружились две подписи, и обе они тоже были знакомы Козаку — эти автографы проставили его куратор по линии ГРУ полковник Званцев и та, о которой он постоянно думает, по которой сильно скучает — Анна Козакова.
Там же стоит дата — сегодняшняя!
«С ума можно сойти!.. Откуда? Как? Почему?!»
Парень, заметив, что мужчина, которому он передал визитку, — Базилю ее дал Ансар, на ней что-то нацарапала и та, которую называют «Хидайя» — находится в замешательстве, дернул его за рукав.
— Иван! Быстро!! — Он показал на лестницу, ведущую в подвальную часть здания. — Быстро…сюда!!
На другой лестнице, находящейся в конце коридора, уже слышались чьи-то шаги…
— Антон, за мной! — свистящим шепотом скомандовал Козак. — Быстро! Это наш шанс!
Трое грязных, очень уставших, но все еще живых людей уже около получаса пробирались по каким-то подземным ходам и коммуникациям — где-то полусогнувшись, где-то на карачках, а иногда и ползком, ввинчиваясь в сужающиеся лазы…
Антон отстал на одном из поворотов, на одной из подземных развилок. Может, застрял в одном из узких мест — он двигался последним, — а может, отстал намеренно. Иван и не подумал возвращаться за ним…
Пацан, судя по тому, как он уверенно вел их небольшую группу, прекрасно ориентировался в этих крысинах норах. Более того, именно он показал Козаку дверь «щитовой», где боевики заперли Джейн. Иван, надо сказать, колебался несколько секунд, размышляя, стоит ли выручать эту особу, стоит ли брать ее с собой. Неизвестно ведь, как она себя поведет — может завизжать в самый неподходящий момент или еще выкинет какой-нибудь фортель. Но как оставить живого человека на верную погибель?
Мыкола и оставшиеся в живых боевики, видимо, сообразили, что кто-то нашел потаенный выход… Где-то
К счастью, беглецы находились к этому времени уже на безопасном расстоянии…
Джейн, ползшая впереди него по трубе, почти на треть заполненной зловонной жижей, вдруг застыла. Иван, уперевшись в грязные женские пятки — туфли она где-то потеряла, — тоже вынужден был остановиться. Все трое замерли: прямо над ними, над их головами звучали грубые мужские голоса… Похоже, они все еще не миновали тот квартал, который занимают «белоголовые».
Спустя еще примерно четверть часа Иван при посильной помощи этого пацана втащил Джейн через провал в полу в комнату какого-то полуразрушенного здания.
— Надо отдохнуть, — переводя дух, сказал Козак. — Иначе мы ее не дотащим…
Мальчуган тоже очень устал. Да что там говорить: он был измотан до крайности…
Иван усадил женщину так, чтобы у нее была опора — спиной к стене. Ее глаза были полузакрыты, сама она находилась в полусознательном состоянии.
Пацан улегся прямо на пол — он запаленно дышал, все никак не мог выровнять дыхание.
Помещение, в котором они оказались, когда-то было аптекой. Сохранились стойка и стеллажи; там и сям на полу валялись пустые упаковки из-под лекарств. Звуки стрельбы доносились и сюда, но мужских голосов и шума работающих двигателей не слышно. Иван переместился к той стене, что выходит на улицу. Осторожно выглянул в лишенный рамы оконный проем. Пусто… Поблизости не видно ни одной живой души.
— Я рацию потерял, — сказал Базиль. — Выпала где-то…
— Ничего… у меня своя есть.
Иван спустился в тот пролом в полу, через который они забрались сюда, в это помещение бывшей аптеки. Когда они продирались по ходам, коллекторам и трубам сточной канализации, он не раз задумывался над тем, чтобы бросить ту сумку, которую он прихватил с собой… Но все же — не бросил, доволок и ее.
Он извлек из сумки чемоданчик — один из двух, тот, что полегче.
Слышимость была превосходной — казалось, человек, ответивший на вызов по спутниковому телефону, находится не в одной из европейских стран, а где-то в соседней комнате.
— Оператор, это абонент «Индиа-Виктори-Альфа-Новембер»! Мой идентификационный номер — семь-четыре-ноль!
— Принято!.. — сказал дежурный оператор европейского офиса ЧВК «Армгрупп». — Где находитесь, Айвен?
— Город Алеппо, мухафаза Халеб, Сирия!
— Хотите сделать сообщение?
— Нет, мне нужна линия с нашим сотрудником! Срочно. В высшей степени — важно и срочно!
— С кем вас соединить?
— С мистером Сэкондом. Майкл Сэконд! Идентификационный номер…
— Нет нужды, — сказал оператор. — Оставайтесь на связи… соединяем!
Прошло всего несколько секунд, как в трубке послышался знакомый голос:
— Козак?! Где вы находитесь?
— В Халебе, это Сирия!
— Я знаю! Я о другом спрашиваю… Вы из школы со мной говорите?