Сирийский пленник
Шрифт:
Личуткин вернулся в машину, уложил пакет с бутылкой на заднее сиденье, рядом с фуражкой и спросил Виктора Васильевича:
– Ну так что вы теперь намерены делать?
– Для начала я хотел бы узнать свой настоящий статус.
– Возможно, я не в курсе всего, но, насколько мне известно, вы находитесь в статусе беглеца. Я признаюсь, что там, в Сирии, получил приказ от нашего с вами совместного командования обеспечить вам возможность побега. Не более того. О содействии не было сказано ни слова, а я таковое оказал, превысил свои полномочия, предоставил вам транспорт.
– Как, кстати, там все обошлось? К вам лично претензий не было?
– Полковник
– А относительно машины что? Неприятностей не было?
– А это была не моя машина. Какие у меня могут быть из-за этого неприятности? Это был автомобиль гражданского человека, который работает в штабе. Кажется, переводчиком с французского языка. Какие-то инструкции к трофейному оружию в интернете выискивает и переводит.
– Но ключи-то я получил от вас.
– Разве? – показушно удивился полковник, усмехнулся и добавил: – Я давно уже заметил, поглядывая в окно, что он оставляет ключи в машине, как в Сирии делают многие. В то утро на всякий случай, во избежание случайностей, ключи я реквизировал, а потом передал их вам. Вы сумели благополучно скрыться. Как вам это, кстати, удалось? Все выезды из города, я слышал, были перекрыты постами с участием российской военной полиции.
– Достаточно просто. Я спрятал машину в кустах, не слишком далеко от выездной дороги, снял номера, ночью уже без них вклинился в военную колонну, которая передвигалась на северо-восток по главной трассе. Пост находился по другую ее сторону. Колонну никто проверять не будет. Так я и ехал всю ночь, бросил машину только неподалеку от курдско-американского смешанного поста. Через курдские районы шел ночами пешком до самой турецкой границы. Несмотря на все старания правительства, охраняется она, мягко говоря, не особо строго. Курды живут и по одну, и по другую сторону кордона. Друг к другу в гости ходят без проблем. Я нашел себе друзей или купил их – это как вам больше нравится – на сирийской территории, они помогли мне границу перейти и обеспечили на несколько первых дней лежку в курдском селе, расположенном в Турции. Потом, как уж мог, через Турцию шел до Грузии.
– Впечатлений, наверное, набрались, – мечтательно произнес полковник Личуткин.
– Да, хоть роман пиши. Могу опытом о переходе некоторых границ поделиться. Это некоторым отделам нашей службы может сгодиться.
– Хорошо. Прикажете доложить это по инстанции? – с усмешкой осведомился полковник.
– Если можно. – Подполковник в ответ проявил только скромность, приличествующую такому случаю. – Я бы не отказался поделиться опытом и адресами тех добрых людей, которые мне помогали. Не бесплатно, конечно. Это я не о помощи, а о готовности поделиться своими знаниями. Мне достаточно обыкновенной моей ставки, хотя в финансах я сейчас сильно ограничен.
– Однако полковник Савелкин сказал, что вы похитили у него кошелек с пятьюдесятью тысячами долларов.
– Врет как заяц. Там было меньше пяти тысяч. Из них часть сделана на простом лазерном цветном принтере. Даже бумагу не потрудились подобрать. Я не специалист, и то сразу разобрался.
– Значит,
– Деньги, говорят, даже ежику бывают необходимы.
– Насчет ежика я сомневаюсь, но вам смогу, пожалуй, тысяч пятьдесят выделить. Я должен был передать их вам еще в Сирии, но просто не успел снять с карточки. Сейчас сделаю это.
– Значит, вы говорите, что в Сирии действовали по приказу. А откуда он исходил? От кого?
– Прежде всего от нашего с вами руководства. Сразу вслед за этим со мной провел весьма осторожный и по-азиатски замысловатый разговор генерал Сухель. Напрямую он приказать не мог, поэтому просто попросил меня содействовать скорейшему вашему освобождению из-под стражи, если на вас нет вины. Генерал не поверил в ваше предательство, как мне показалось.
– Но кто-то же нас предал! – воскликнул Россомахов. – До тех пор пока этот негодяй не будет определен, меня будут обвинять. Это я понимаю отлично. Даже не сомневаюсь в том, что кроме меня и некоторых отделов нашей службы никто не будет настоящего предателя искать. Но я по своим внешним данным слишком заметный человек там, в Сирии. В этой стране меня запросто можно определить и задержать. Поэтому я должен был добираться до Москвы, искать спасения здесь.
– Извините, Виктор Васильевич, мы подъехали к рынку. Здесь есть банкомат. Я сейчас сниму с карточки деньги и передам вам. Потом мы продолжим наш разговор.
Полковник припарковал машину, вышел, вернулся довольно быстро, опустился на водительское сиденье и стал вслух считать деньги. Снял с карточки он большую сумму, но передал подполковнику ровно пятьдесят тысяч. Не слишком много, но на первое время этого должно было хватить.
– Мне на карточку перечисляли в долларах, но я перевел их в рубли. Не думаю, что в Москве вам удобно будет долларами пользоваться. Доллары я должен был бы передать вам в Сирии. Или, по вашему желанию, перевести их в сирийские фунты. Хотя это из-за постоянной девальвации фунта тоже рискованно. Там доллары – куда более надежная валюта. К тому же они имеют повсеместное хождение. Однако я просто не успел передать вам деньги. У меня такой возможности не было. Слишком поздно мне их перевели. Но я думаю, что доллары полковника Савелкина пошли вам на пользу, помогли добраться до Москвы. Пусть и не пятьдесят, а только пять тысяч.
– Эти доллары кончились еще под Краснодаром. Я же говорю, там было меньше пяти тысяч. А аппетиты что в Курдистане, что в Турции, что в Грузии у всех велики. Особенно если человек в беде. Пришлось мне уже в Грузии стать нищим бомжом. Но я способен выживать в любых условиях. Как и всякого спецназовца, меня учили адаптироваться к каким угодно условиям существования.
– А сейчас у вас какие ближайшие планы?
– Домой прийти, с женой увидеться, больше часа полежать в ванне, отмокнуть. Побриться и подстричься, в конце-то концов. Сначала все самое человеческое, бытовое. Потом уже буду думать, как мне легализоваться.
Полковник явно хотел было что-то сказать, но промолчал.
Россомахов, однако, это чутко уловил, поэтому обеспокоился и спросил:
– Что-то не так, товарищ полковник?
– Извините, Виктор Васильевич, даже и не знаю, как к этому вопросу подступиться.
– А прямо вот так и подступайтесь. Говорите как есть.
– Вы ничего, похоже, про свою жену не знаете.
– Вы желаете открыть мне на что-то глаза?
– И раньше, значит, ничего не знали и не подозревали?
– Нет. А что я должен был знать про нее?