Сирийский рубеж
Шрифт:
Но я так и не услышал доклад от Вани Зелина.
— 4-й, 1-му на связь, — запросил я, оглядываясь по сторонам.
— П… поонял. Я подбит, — нервно доложил Иван.
— 7-й, 101-му, готовься забирать, — дал я команду сирийскому экипажу Ми-8.
Ответа не последовало.
— Ло…тор… не в работе. К нам… — сквозь помехи пробивался голос Занина.
Вертолёт моего ведомого Ивана Зелина следовал в сторону южной части буферной зоны. Из правого двигателя шёл серый дым, но Ми-28 Ивана и Шамиля медленно
— 2-й, 1-му, на связь, — запросил я Василия Занина.
Но и здесь всё тихо. А Зелин всё замедляется.
— Дотянешь? — спросил я, отклоняя ручку от себя и следуя к ведомому, чтобы прикрыть его.
— В редуктор попали. Иду на вынужденную. Надо нас… подбирать, — ответил Зелин, который сейчас работал в поте лица в кабине.
Пока я догнал Ивана, он уже снизился к земле, подняв огромное облако пыли.
— Покидаю вертолёт, — доложил он.
— Понял. 7-й, 101-му на связь, — повторно запросил я экипаж ПСО.
И тут из-за сопки показался горящий Ми-8. От него в стороне летели два АН-64 «Апач». Наш вертолёт ПСО крутило во все стороны, и он быстро снижался. У них прямо по курсу была сопка.
Шансов у ребят не было. Вертолёт рухнул. От удара произошёл взрыв и вверх взвился огненный столб.
Но два Апача продолжали следовать в район посадки Ми-28.
— Атакую, — произнёс я, стреляя из пушки по первому вертолёту.
Хоть дальность и была большой. Снаряды не достали до ближайшего АН-64.
Следом летел и третий «Апач». За ним следовал и вертолёт Занина, который пытался атаковать противника и управляемыми ракетами, и огнём из пушки.
— Кеша, наводись! И атакуй! — громко сказал я.
Нельзя подпустить эту пару к севшим на вынужденную Зелину и Керимову. На индикаторе лобового стекла моментально высветилась зона встреливания. Я развернул вертолёт и вышел в левый борт первому Апачу.
Дальность почти 4 километра. Уйти Апачу будет сложно. А если и сможет, то не подойдёт близко к нашему Ми-28.
— Пуск! — самостоятельно пустил ракету Кеша.
«Атака» устремилась к цели, но АН-64 смог выполнить манёвр и скрыться за сопкой. Второй устремился следом.
И тут в зеркале заднего вида я увидел ещё один. Такой же Апач, как и все. Только он на предельной дальности стрельбы из пушки.
— 1й, за тобой. Маневрируй! — подсказал мне Занин.
Тянуть вертолёт вверх нельзя, а вправо не успею. Только влево и вниз.
Опустил нос и продолжил разворот. Дыхание стало чаще, во рту уже давно пересохло. И даже пятой точкой уже ждёшь, что вот-вот по хвостовой балки пройдёт очередь из пушки 30 калибра.
Но противник не стрелял в меня. Я не интересовал почему-то последнего из звена новейших американских вертолётов.
Только я развернулся, как экипаж Апача наклонил нос и выпустил очередь по севшему на вынужденную Ми-28.
Последнее, что я заметил — на борту была нанесена эмблема в виде змеи. Её было невозможно не разглядеть.
Вертолёт на земле загорелся, а в клубах огня и дыма я не сразу рассмотрел наших товарищей.
— 452-й, я 101-й, нужна эвакуация. Два сбитых у нас, — доложил я через ретранслятор.
— Повторите, 101-й. Вас плохо принимают.
— Вертолёты сюда давай! — крикнул я в эфир.
И сразу всем всё стало понятно.
В этот момент я увидел, как внизу медленно отползают от вертолёта Керимов и Зелин.
— 101-й, я 401-й, готовы забрать кого надо, — вышел в эфир на арабском ведущий десантной группы второй волны.
Повезло, что его группа рядом возвращалась. А ведь могли пойти по другому маршруту. Два экипажа быстро зашли на посадку и стали осматривать места падения.
Экипаж ПСО погиб. Тут напрасно было питать надежду. А вот что с нашими парнями неизвестно.
Ми-8, приземлившийся рядом с Зелиным и Керимовым быстро их подобрал и взлетел.
— 401-й, 101-му, как состояние на борту? — запросил я, пристраиваясь к вертолёту, который забрал наш экипаж.
После небольшой паузы, командир сирийского Ми-8 вышел в эфир.
— Триста, но тяжёлые. 452-й, передайте, что нам нужно в Эль-Мезза.
Похоже, что нашим парням досталось. Главное, чтоб выжили.
Слишком много уже потеряли на этой войне.
Вертолёт с Зелиным и Керимовым отвернул в сторону Дамаска. Пока со второго вертолёта Ми-8 пытались собрать останки погибшего поисково-спасательного экипажа, осталось сделать ещё одно дело.
— Пуск, — спокойно произнёс я, пуская НАРы и отрабатывая из пушки по Ми-28.
Он одиноко дымил в песчаной низине. А теперь горел и полностью был разрушен.
Глава 29
Картина мира продолжала оставаться огненной и чёрной от едкого дыма. Пролетая через буферную зону, невозможно было не остановить свой взгляд на разрушенных укреплениях и сожжённой технике. Будто кто-то пронёсся огненным вихрем по этим местам, превратив машины в обгоревшие скелеты.
Вертолёт Занина следовал справа от меня, держась на дистанции.
— 2-й, остаток расчётный? — запросил я Василия.
— Подтвердил.
Гул в кабине не действовал успокаивающе. Перед глазами всё ещё крутилась, подобно повтору на видеокассете, сцена с расстрелом моих товарищей. И каждый раз финальным аккордом была та самая змеюка, нарисованная на борту Апача.
— Командир, может, поговорим? — спросил у меня Кеша, который взял управление вертолётом.
— Давай.
— Откуда они появились? Сразу четыре вертолёта. И почему нас не атаковали?