Сиротка для дракона. Боевой факультет

Шнейдер Наталья

— Учили! — возмутилась я. Потом все же решила быть честной: — Немного. Призвать огонь, воду, светильник…

Оливия кивнула.

— Ничего, научишься. Просто пока это для тебя слишком сложно, извини.

«Вырастешь — узнаешь». Всегда это ненавидела. Но, может быть, Оливия права.

Она снова обошла меня кругом, и в этот раз зашевелилась, укорачиваясь, рубашка.

— А теперь надевай штаны и мундир.

Я сунулась в шкаф, а когда, одевшись, обернулась — подпрыгнула. В воздухе передо мной висело зеркало. Оно выглядело полупрозрачным, но все

же отражало достаточно, чтобы я могла себя разглядеть. И то, что я увидела, мне не понравилось. Что-то приземистое, коротконогое, с квадратным туловищем. Неужели я такая на самом деле? Я ни разу не видела свое отражение в полный рост, но девочки говорили, что у меня хорошая фигура. Неужели мне врали, чтобы не расстраивать?

— Вот это я и имела в виду, когда говорила, что плохо сидящая одежда никого не красит, — заявила Оливия, увидев мое вытянувшееся лицо. — Сейчас совершенно не заметно, что у тебя тонкая талия, высокая грудь, стройные ноги и то, что мужчины называют аппетитными округлостями.

Я залилась краской.

— Про аппетитные округлости я уже наслушалась сегодня.

— Все рты не заткнешь, а у многих боевиков что на уме, то и на языке, сказывается… — Она замялась. — Будем откровенны: недостаток воспитания.

— Как у меня? — Я не стала ходить вокруг да около.

— Ты милая и добрая, умеешь вести себя в обществе, когда не теряешь голову от злости и стараешься следить за языком.

— Но этого недостаточно, — мрачно закончила я за нее.

Да и пошло оно! В конце концов, перед изначальными тварями мне не в реверансе приседать.

Оливия развела руками.

— Извини. Я не хотела тебя обидеть.

— На правду не обижаются, — буркнула я. — И на зеркало тоже.

— Зеркало показывает неудачную одежду, а не симпатичную барышню, — улыбнулась соседка. — Смотри: один и тот же объем по туловищу может по-разному распределяться на груди и спине. Это было сшито на…

— Кастелян сказал «усредненные мерки», — вспомнила я.

— Да, грудь меньше нужного, и спина, соответственно, шире. Поэтому тут у тебя топорщится. — Она дернула лацкан. — На спине пузырь. Плечи чересчур широкие, и из-за этого ты кажешься квадратной. — Она зашла мне за спину и стянула рукой ткань. В самом деле, отражение в зеркале стало лучше. Немного. — Талия слишком низко и опять же широка, ну и длина абсолютно неудачная…

Она покачала головой.

— Пожалуй, и хорошо, что ты не пошла к портнихе. С иглой тут возни не на один час, почти все нужно перекраивать.

Она заставила меня снова скинуть мундир, магией подогнала штаны. Собственноручно обмотала мою талию кушаком и показала, как красиво расположить узел и концы пояса, отделанные бахромой.

— А теперь смотри снова, — велела Оливия.

Я заглянула в зеркало и ахнула. На меня смотрела красавица, зачем-то натянувшая мужскую одежду, — впрочем, эта одежда подчеркивала крутой изгиб бедра и стройные, даже длинные ноги — относительно роста, конечно. Тонкая талия, перетянутая кушаком, просторная рубаха одновременно и не обтягивает грудь, но и не скрывает

ее.

Неужели это я?

— Вот видишь! — Оливия довольно улыбнулась. — А всего-то подогнали штаны и рубаху.

— Ты точно не на бытовом учишься? — поинтересовалась я, выразительно глядя на учебники на конторке. Та самая непонятная «пропедевтика» и еще куча всяких заумных названий.

И почему она сама не применяет к себе знания о том, как правильно одеваться? Впрочем, одежда Оливии, хоть и не бросалась в глаза яркими красками или дорогой отделкой, сидела на ней безупречно — по крайней мере, на мой взгляд.

— На целительском. И я не люблю наряжаться без повода, — ответила Оливия на незаданный вопрос. — Но таким вещам учат всех знатных девушек. И неважно, что большинству из нас никогда не придется собственноручно шить платья или готовить. Надевай жилет.

За жилетом последовал мундир, и, когда Оливия наконец закончила колдовать, я просто уставилась в зеркало, раскрыв рот.

— Ты волшебница! — От избытка эмоций я бросилась ее обнимать, остановившись в последний момент — вдруг сочтет за оскорбление?

Но Оливия тепло улыбнулась мне и сама раскрыла объятья.

— Я рада, что ты согласилась, — сказала она.

— А уж я-то как рада!

Потом мы подогнали мундир для «физухи» — из мешковатого он превратился в свободный, не подчеркивая фигуру, но и не превращая меня в кубик.

— А теперь суши волосы и — спать, — велела Оливия, убирая зеркало.

— Я не умею.

— Это просто.

Это в самом деле оказалось просто — пропустить между пальцами поток воздуха, одновременно прочесывая ими одну прядь за другой. Лучше бы наставник учил меня таким вещам, а не яичницу жарить. Впрочем, ему-то с лысиной подобные заклинания явно не нужны.

Убрав одежду в шкаф и оставшись в ночной сорочке, я достала подарки Родерика. Протянула синий кристалл Оливии.

— Это тебе. Купол тишины и темноты. Мне вставать на полтора часа раньше тебя.

— Спасибо. — Она оглядела кристалл. — Извини за бестактность. Откуда он у тебя?

Значит, это все-таки недешевая вещь.

— Мне подарили.

Она поколебалась несколько мгновений, но все же сказала:

— Наверное, мое предупреждение запоздало, но, не компрометируя себя, барышня может принять от кавалера только цветы и конфеты. Ну, может быть, еще томик стихов… или согласиться на чай или кофе с десертом где-то в людном месте, само собой.

— Почему ты решила, что это кавалер?

— Мне показалось, что у тебя нет подруг, кому были бы по средствам такие подарки.

— Ты права. Нет. И это действительно парень, но он не мой кавалер. Просто знакомый.

Оливия приподняла бровь, и я поторопилась продолжить:

— Он сказал… — называть имя Родерика не хотелось, как бы глупо это ни было. Все равно рано или поздно и он узнает, что мы соседки, и Оливия увидит его рядом со мной. — …что сделал эти артефакты сам и что это просто стекляшки, которые студенты скупают горстями для обучения. Думаешь, мне нужно вернуть подарок?