Сиротка. Книга 2
Шрифт:
Эрмин покраснела. Симон же решил просто так не сдаваться.
– Так кто же он?
– Он здесь чужой. Я его люблю, и он меня любит.
Элизабет позвала их в дом. У девушки стало легче на душе – ей не придется ничего рассказывать Симону. Но юноша удержал ее за руку:
– Я решил не ехать завтра, Мимин. Я передумал. Мама ждет малыша, он должен родиться весной. Будет лучше, если я останусь дома и буду ей помогать. Я боюсь за нее: роды проходят так тяжело… Я бы до конца жизни упрекал себя, если бы сейчас уехал, а потом, в марте, получил телеграмму
– Бетти ждет малыша? – удивилась Эрмин. – Ты уверен?
– Она сама сказала мне об этом сегодня утром, когда отец с мэром уехали в Роберваль. Сам не знаю, с чего бы вдруг. Обычно она скрывает до последнего и никогда раньше со мной об этом не говорила.
Девушка, которая до этого момента имела твердое намерение какое-то время избегать разговоров с Элизабет, была обезоружена новостью. Вспомнив совет Лоры, она решила простить Бетти.
– Идем в дом, Симон. Пора обедать. Я рада, что ты останешься с нами.
Никогда прежде они не ощущали такой близости.
У собравшихся в кухне членов семьи Маруа лица были угрюмые. Жозеф сидел во главе стола. Перед ним стоял стакан джина. Элизабет накрывала на стол. Эдмон плакал на полу. Арман, щеки которого пылали, испуганно переводил взгляд с Эрмин на Симона.
– Здравствуй, Бетти, – сказала Эрмин.
– Здравствуй, Мимин.
Молодая женщина ласково поцеловала свою воспитанницу и убежала к печке.
– Вы почему все такие мрачные? У нас вроде бы никто не умер!
– Хорошенькие вещи я узнаю! – воскликнул Жозеф. – Ну, Эрмин, расскажи-ка нам, кто же на самом деле твой отец? Арман подслушал ваш разговор там, в сарае. За это он получил три оплеухи, потому что я не выношу доносчиков. Но то, что он рассказал, показалось мне интересным. Раз Лора хочет поселиться в нашем поселке, где даже сейчас следят за чистотой нравов, я хочу во всем разобраться. Я думал, твоя мать носит траур по некоему господину Шарлебуа, богатому монреальскому промышленнику, который был твоим отцом. Ан нет! Твоего отца зовут Жослин Шарден, и он пропал без вести! Значит, Шарден – не девичья фамилия твоей матери. У этой мадам было двое мужей одновременно! Я не знаю закона, который разрешал бы такое!
– Оставь ее, Жо, – взмолилась Элизабет. – Какая теперь разница? Лора – вдова, и тебе не удастся ничего доказать.
Симон уничтожающим взглядом посмотрел на среднего брата. Эрмин не сводила глаз с Жозефа. Она чувствовала в себе достаточно сил, чтобы защитить свою мать.
– У мамы была амнезия, когда она вышла замуж за Фрэнка Шарлебуа. Но на прошлое Рождество к ней вернулась память. Она вспомнила о нас с отцом и хотела поскорее развестись. Она не сделала ничего плохого!
– Может, и так, – проворчал хозяин дома. – Но месье кюре может не разрешить поселиться в поселке даме, чье поведение нельзя назвать безупречным. Слишком уж ей повезло! Если бы этот промышленник не умер до развода, она бы осталась на бобах! А кто знает, почему он вдруг умер?
– Жо, прошу, не надо! Оставь Мимин в покое! –
– Вы подозреваете, что мама его убила? – воскликнула девушка. – Вам должно быть стыдно за такие слова! Что она вам сделала?
Жозеф стукнул кулаком по столу, потом снова и снова. При каждом звуке Элизабет, Арман и Эдмон вздрагивали. Эрмин не моргнула и глазом – напряженная, бледная от ярости. Симон подошел поближе, готовый в случае надобности встать на ее защиту.
– Мне не по нраву дамочки, которые купаются в деньгах, хотя ни дня не работали! – крикнул рабочий. – И дамочки, которые работают, мне тоже не по вкусу! Но ты – другое дело. Петь – это не то, что пахать на заводе или еще где-нибудь. Твоя мать еще заварит здесь кашу, помянешь мое слово!
И он грохнул по столу еще громче. Стакан с джином опрокинулся.
– Мне не нравятся красивые дамочки, которые посреди зимы, на морозе бросают своих детей! Как думаешь, Бетти смогла бы так поступить с кем-то из своих сыновей? И отец твой ничем не лучше матери, это уж точно!
– Мама думала, что умирает, – срывающимся голосом пояснила Эрмин. – Я ее простила. А вас это вообще не касается. И не смейте ничего говорить о моем отце, вы его не знаете. Я думаю, он человек более порядочный, чем…
– Чем кто? – с беспокойством оборвал ее Жозеф.
– Чем вы! Вы брали у мамы деньги, обещая, что в сентябре разрешите ей со мной поговорить!
– Это правда, Жо? – спросила Элизабет.
– А если и правда, то что? Должна же она возместить мне то, что я потратил на ее дочь?
– Ты мне противен, папа! – сказал Симон.
Жозеф схватил бутылку джина и изо всех сил запустил ею в голову старшего сына. Тот едва успел увернуться. Эдмон заплакал от страха. Эрмин бросилась к ребенку и прижала его к себе.
Пол вздрогнул от глухого удара – Элизабет без сознания лежала у печки. Падая, она ударилась лбом об угол буфета, и теперь по ее светлым волосам стекала струйка крови.
– Мама! – в ужасе закричал Арман.
Симон упал на колени рядом с матерью. Подошел Жозеф. Его нижняя губа некрасиво отвисла.
– Господи, какой же я дурак, что затеял этот разговор! Знал же, что она в положении! Бетти, дорогая!
Он взял жену на руки и понес наверх, в спальню. Эрмин успокоилась, услышав через пару минут, что они разговаривают. Послышался шум переставляемого таза, потом – льющейся воды. Элизабет плакала, Жозеф шепотом ее успокаивал.
– Давайте пообедаем, – предложила девушка, водружая на стол сковороду с картофельным рагу.
– Браво, Арман! – сердито буркнул Симон. – Стукач несчастный! Хватит хлюпать носом! Садись и ешь!
После этого инцидента в доме воцарилась тишина. Ближе к вечеру Жозеф отослал Симона на фабрику проверить работу динамо-машины. Рабочий старался держаться подальше от Эрмин, которая вымыла посуду и принялась за глажку.
Когда стрелки часов показали пять, девушка поставила на поднос заварочный чайник, тарелку с печеньем и отнесла все это Элизабет.